Александр Широкорад - Россия и Китай. Конфликты и сотрудничество

В 1934–1935 гг. ККА, пройдя с боями 12 тыс. км, перебазировалась к границам Монгольской Народной Республики (МНР). Здесь и раньше уже были освобожденные районы, а приход частей ККА еще больше укрепил их позиции и превратил в базы дальнейшего развития революции и борьбы с японской агрессией.

Близость освобожденных территорий к границе с МНР улучшила положение революционных сил Китая. Теперь МНР и СССР стали как бы глубоким тылом для Китайской Красной Армии. В 1936 г. между Москвой и центром освобожденных районов Яньанью была налажена двусторонняя связь. Улучшилось военно-стратегическое положение освобожденного региона и ККА, стабилизировалась система оказания материальной и другой помощи из СССР. С 1936 г. в освобожденных районах находились советники из Советского Союза, помогавшие китайским коммунистам. По мере подхода частей ККА им доставлялось оружие, боеприпасы, продовольствие. Масштабы этой помощи были довольно велики, так, только для одной группировки ККА грузы были доставлен на 140 автомашинах.

В 1933 г. на северо-западе Китая в приграничной провинции Синыдзян захватил власть и стал дубанем (правителем) Шэн Ши-цай. Он формально признавал Центральное правительство, а на деле пользовался неограниченной властью, ввел свои порядки, создал местную денежную систему и т. д. (Правда, так же поступали и многие китайские губернаторы-феодалы). Одновременно дубань проявлял дружеские отношения к СССР. По просьбе туземного правительства в Синьцзян была направлена группа советских инструкторов-летчиков. В нее входили летчики Сергей Антоненок, Федор Полынин, Трофим Тюрин, штурман Александр Хватов, техники Сергей Тарахтунов, Павел Кузьмин и другие.

До Семипалатинска летчики ехали поездом, а оттуда в декабре 1933 г. на самолетах Р-5 перелетели в город Шихо. Там они попали под начальство… эмигранта Иванова — бывшего полковника царской армии. Он предложил советским летчикам нанести удар по мятежникам-мусульманам, осадившим столицу Синьцзяна город Урумчи.

Пара Р-5 вылетела на задание. Как писал Ф.П. Полынин: «Подлетая к городу, мы увидели у крепостной стены огромную массу людей. Мятежники штурмовали крепость. Тускло мелькали частые вспышки выстрелов. Позади штурмующей пехоты гарцевали конники. И мне, и Шишкову доводилось бомбить цели только на полигонах. Нетрудно понять, какое волнение охватило нас.

Снижаемся и начинаем поочередно бросать в гущу мятежных войск 25-килограммовые осколочные бомбы. Внизу взметнулось несколько взрывов. Видим, толпа мятежников отхлынула от стены и бросилась бежать. Обогнав ее, помчалась в горы конница. На подступах к крепости отчетливо выделились на снегу трупы. Почти у самой земли мы сбросили последние бомбы. Мятежники точно обезумели от внезапного воздушного налета. Позже выяснилось, что суеверные вояки генерала Ма Чжу-ина восприняли падающие с неба бомбы как божью кару. Никто из них ни разу в жизни не видел самолета. Разогнав мятежников, мы возвратились в Шихо…

Вскоре мятеж был подавлен. В честь победы был устроен большой прием. Губернатор провинции наградил всех советских летчиков, участников боевых действий. После подавления мятежа советские летчики-инструкторы занялись своими непосредственными обязанностями — подготовкой китайских летчиков. Для организации авиационной школы в Синьцзяне Советский Союз передал Китаю несколько самолетов Р-5 и По-2 со всем оборудованием. Была направлена и большая группа опытных инструкторов». [89] В небе Китая. 1937–1940. С. 20–21.

В советской прессе вплоть до 1991 г. помощь Китаю оружием и советниками рассматривалась исключительно как выполнение «интернационального долга». Однако никаких предпосылок к пролетарской революции в Китае не было, и наше руководство это прекрасно понимало. В ходе вялотекущей гражданской войны в Китае правительство СССР поддерживало наиболее лояльные к нему силы — от коммунистов до феодальных князьков типа Шэн Шицая. Москве не улыбалась победа какого-нибудь прояпонского или пробританского режима в Центральном Китае, равно как и приход к власти в Синьцзяне фанатиков-мусульман.

В 1937 г. положение в Китае кардинально изменилось. 8 июля произошел инцидент у моста Лугоуцяо, а, попросту говоря, перестрелка между китайскими и японскими патрулями. Однако Япония воспользовалась этим пустяковым инцидентом и начала крупномасштабные боевые действия в Северном и Центральном Китае. Захватив Пекин, японская армия начала наступление по трем направлениям: на Шаньдун, вдоль Пекин-Тяньцзиньской железной дороги и в северо-западном направлении вдоль Пекин-Суйюаньской железной дороги.

В августе 1937 г. Япония перенесла военные действия в район Шанхая. 13 августа японские войска начали военные действия в шанхайском районе, а японские самолеты активно бомбили предместье Шанхая Чапэй. Через два дня кабинет Каноэ опубликовал заявление о посылке двух дивизий для подкрепления японских войск. По мере расширения сферы военных действий в район Шанхая прибывали все новые японские части. К концу сентября численность японских войск в этом районе достигла ста тысяч человек, а прикрывавший их флот состоял из 38 военных кораблей. К этому времени во всем Китае находилась уже 350-тысячная японская армия.

В ноябре 1937 г. после ожесточенных трехмесячных боев японские войска заняли Шанхай. К концу 1937 г. они захватили Нанкин и столицы провинций Чахар, Хэбэй, Суйюнь, Шаньси, Чжецзян и Шаньдун. Японский флот, помимо оказания поддержки сухопутным частям, начал патрулировать побережье, чтобы помешать снабжению продовольствием и оружием неоккупированной части Китая.

11 января 1938 г. японское правительство отправило Чан Кай-ши документ «Основные принципы урегулирования китайского инцидента». Фактически это был ультиматум. Чан отверг его, и тогда японское правительство, несмотря на сильное возражение верховного командования армии, 16 января опубликовало заявление о том, что оно «отказывается считать гоминьдановское правительство своим партнером».

31 марта 1938 г. в Японии был опубликован и вступил в силу закон о всеобщей мобилизации нации. В Китай отправлялись все новые и новые части. Но орешек оказался явно не по зубам маленькому и крайне агрессивному хищнику. Япония все глубже и глубже увязала в Китае. Взятие в конце октября 1938 г. Уханя и Кантона ничего не решало.

30 ноября 1938 г. японское правительство решило вновь признать гоминьдановское правительство и попыталось вступить с ним в переговоры. В этот день на совещании в присутствии императора японское правительство приняло решение о «курсе на урегулирование новых японско-китайских отношений». В этом решении говорилось о консолидации трех государств — Японии, Маньчжоу-Го и Китая — в качестве оси, стабилизирующей Восточную Азию, и об объединении усилий для совместной обороны против Севера. Суть предложения была в том, чтобы сделать Центральный Китай неким подобием Маньчжоу-Го.