Александр Широкорад - Россия и Китай. Конфликты и сотрудничество

В программе говорилось: «Хотя наше отношение к германо-советской войне основывается на принципах укрепления мощи держав оси, мы в настоящее время не будем вмешиваться в нее и сохраним независимую политику, скрытно завершая в то же время военную подготовку против Советского Союза. В этот период дипломатические переговоры, конечно, должны вестись с большими предосторожностями.

Если германо-советская война будет развиваться в направлении, благоприятном для империи, империя, прибегнув к вооруженной силе, разрешит северную проблему и обеспечит стабильность положения на Севере».

После утверждения этой программы в присутствии императора военный и военно-морской отделы Ставки начали форсировать военные приготовления против Советского Союза. Были доукомплектованы личным составом до штатов военного времени Квантунская армия, основу которой составляли 12 пехотных дивизий и две авиационные группы, соединенные в четыре армии, и одно авиационное соединение; и Корейская армия, основу которой составляли две пехотные дивизии. Кроме того, в Корее была сформирована дивизия запаса, а в метрополии отмобилизованы две дивизии (51-я и 57-я), требуемое число подразделений армейского подчинения (около 200 отрядов), которые были направлены на усиление Квантунской армии. Для укрепления обороны внутри Маньчжоу-Го из пяти отдельных охранных отрядов была создана Квантунская оборонительная армия. Общая численность Квантунской армии в результате принятых мер удвоилась и составила около 700 тыс. человек. Чтобы скрыть истинный смысл вышеуказанных мероприятий, им присвоили название «специальных маневров Квантунской армии», или «Кантону эн».

Для участия в операциях против Советского Союза приказом от 5 июля 1941 г. в Японии был вновь создан 5-й флот, в состав которого пока вошли два легких крейсера и два миноносца, базировавшихся на Оминато. Корабли, базировавшиеся в Оминато, должны были блокировать пролив Лаперуза и Курильские проливы. Полностью скомплектовать 5-й флот было решено лишь перед самым началом войны против СССР.

Однако сильное противодействие Красной Армии вторжению вермахта заставило призадуматься японских стратегов, и 9 августа 1941 г. японское командование отказалось от плана разрешения «северной проблемы» в 1941 г., независимо от того, как будет развиваться обстановка на германо-советском фронте, и взяло курс на продвижение в южном направлении. Вслед за этим были приняты «Основные принципы операций императорской армии», содержание которых сводилось к следующему: силами 16 дивизий, находившихся в Маньчжурии и Корее, обеспечить безопасность со стороны Советского Союза; продолжать утвержденные операции против Китая; в южном направлении ускорить военные приготовления против Англии и США и завершить их до конца ноября.

16 октября 1941 г. кабинет принца Коноэ подал в отставку. На следующий день императорским указом главой кабинета министров был назначен Тодзио Хидэки.

В течение всей осени 1941 г. японцы пытались заключить соглашение с США. Но госсекретарь Хэлл в ноте от 26 ноября предложил Японии фактически ультиматум. США предлагали заключить многосторонний пакт о ненападении между Японией, США, Англией, Китаем, Голландией, Советским Союзом и Таиландом. Но в качестве платы за это требовали вывести из Китая и Индокитая все сухопутные, морские, воздушные, а также полицейские силы Японии, отказаться от признания на территории Китая всех правительств и режимов, кроме чунцинского правительства, и аннулировать Тройственный пакт.

Между тем, из-за нефтяной блокады США и их союзников в Японии оставалось нефти не более чем на 6 месяцев. США сознательно вели дело к войне.

В Японии ноту от 26 ноября сочли объявлением войны. Надо ли говорить, что такие требования можно было предъявлять только стране, потерпевшей полное поражение. Реакция последовала незамедлительно. 7 декабря 1941 г. японская авианосная авиация атаковала главную американскую военно-морскую базу Пирл-Харбор.

В первые дни после нападения на Пирл-Харбор советская пресса давала сообщения о боевых действиях на Тихом океане без всяких комментариев. Но после 11 декабря, в связи с объявлением Германией войны США, тон советской прессы изменился. Так, 12 декабря газета «Правда» писала: «Японский агрессор бросился в очень рискованную авантюру, которая не предвещает ему ничего, кроме разгрома». В то же время в статье давалось понять, что для победы над Японией помощь с советской стороны не потребуется.

С самого начала войны США попытались вовлечь СССР в конфликт с Японией. В первую очередь американские военные мечтали получить в свое распоряжение советские аэродромы в Приморье. Давление на советское правительство оказывалось как непосредственно, так и через Англию. Так, в конце декабря 1941 г. британский министр иностранных дел Энтони Идеи в беседе со Сталиным в Москве обратился с просьбой разрешить базирование американских бомбардировщиков в Приморье. Сталин, воздержавшись от каких-либо конкретных обещаний, заявил, что СССР будет в состоянии помочь союзникам на Дальнем Востоке лишь весной 1942 г.

Японцы тоже были крайне обеспокоены этой проблемой. 5 августа 1941 г. новый министр иностранных дел адмирал Т. Тойода в беседе с послом Сметаниным потребовал гарантий того, что территория СССР не будет использована для действий против Японии. Такие гарантии были даны, и Советский Союз крайне скрупулезно выполнял их в 1941–1944 гг. Так, к примеру, 22 апреля 1944 г. американский посол Гарриман попросил Молотова разрешить переброску из Ирана в Китай через Алма-Ату 500 грузовиков «Студебеккер» для американских ВВС, базировавшихся в Китае. Советские дипломаты стали «тянуть резину», и лишь 2 ноября 1944 г. Молотов согласился на переброску грузовиков. Однако 25 ноября 1944 г. Наркомат иностранных дел отказался, сославшись на разгул бандитизма в Синьцзяне.

С середины 1943 г. японцы начали предпринимать попытки сближения с СССР, намериваясь сделать его посредником в мирных переговорах с Америкой. Делалось это в чисто азиатской манере. Так, например, на приемы в честь годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, устраиваемые в советском посольстве в Токио, обычно являлись лишь второразрядные чиновники. Но 7 ноября 1943 г. явился сам министр иностранных дел Мамору Сигэмицу. Причем он пробыл в советском посольстве беспрецедентно долгое для дипломатического протокола время — 2 часа.

Сталин отвечал тоже в азиатском духе: через год, 6 ноября 1944 г., в официальном докладе по поводу 27-й годовщины Октября он впервые назвал Японию агрессором. На следующий день в токийской тюрьме Сугамо были повешены советские разведчики — немец Рихард Зорге и японец Ходзуми Одзако. Их приговорили к казни еще в 1943 г., но тянули с исполнением приговора.