Константин Гордиенко - Буймир (Буймир - 3)

Утром, подавая Курту махровое полотенце, Санька с невинным видом поинтересовалась, что ему снилось. Ефрейтор, старательно растиравший одутловатое лицо, поднял на Саньку мутные глаза. Санька рассказала ему: красные ягоды ей приснились, к чему бы это?

Ефрейтору тоже невдомек, что сон предвещает.

23

В те дни часто случалось набрести на бомбы, снаряды, сложенные штабелями, а то и в беспорядке брошенные на дорогах войны. В ложбинке вдоль шоссе, неподалеку от села, прохаживался вразвалочку полицай, охранявший как раз один из таких смертоносных складов. С него-то и не сводил глаз Грицко Забава, что брел по дороге с порожним мешочком под мышкой.

- Здравствуй, Микита, - весело приветствовал он полицая.

- Здравствуй, коли не шутишь, - ответил полицай, находившийся в добром расположении духа. Еще бы, такая силища под его рукой! Весь Буймир можно поднять под облака.

Постояли, помолчали. Со скуки, верно, полицай завел разговор - целый день постой-ка среди поля, у всех на виду, - мимо мчатся немецкие машины, бредут понурые прохожие.

- С базара?

- С базара...

- Продавал кукурузу?

- Продавал кукурузу...

- Натаскал с поля?

- Откуда ты все знаешь? - подивился Грицко.

Микита загадочно усмехнулся, что должно было означать: его глаз ничего не упустит!

Тут Грицко, так просто, будто от нечего делать, сказал:

- Микита, дай одну "грушу"...

И после минутного раздумья добавил:

- ...Рыбы принесу...

Микита лукаво глянул на мальчугана, - чего надумал, таким рискованным способом глушить рыбу. Мог бы и не признаваться, Микита сам бы догадался, зачем Грицку понадобилась "груша". Для порядка пугнул:

- А может, ты в лесах партизанишь?

Грицка, видно, эта шутка позабавила, он весело засмеялся. Микита доволен, что насмешил парнишку. Заговорил почти как с ровней:

- У тебя часом нет ли закурить?

Грицко только того и ждал, на всякий случай в шапке держал несколько сигарет, которые стащил у ефрейтора. Полицай одобрительно кивнул головой, помял папиросу в коротких пальцах и снисходительно бросил:

- Бери, лишь бы донес. Вот эту, без взрывателя. И смотри, с пустыми руками не приходи!

Грицко, положив добычу в мешочек, с трудом поднял на плечи и пошел по заросшей сорняком полосе, по кукурузному полю прямиком к дому. Присев в канаве на кучу железного хлама, покопался и, найдя ржавый штык, принялся выскребать легко крошившийся тол, довольный, ссыпал его в мешочек: чтобы взорвать один паровоз - хватит.

Где только не терся Грицко Забава, чтобы выведать тайную грамоту, и теперь мог распознать мелкий сизоватый динамит, узнал, что аммонал без тола не взорвется. Да разве только это? Что краем уха слышал, а что на собственном опыте испытал. Так было с немецкими гранатами. Когда немцы гоняли закапывать трупы, Грицко находил винтовки, цинковые ящики с патронами, припрятывал в канаве.

Однажды пришлось Грицку рядом с Теклей ломать кукурузу, они приотстали от остальных, и Грицко сообщил ей по секрету, что раздобыл тол... Текля онемела от этой новости, сама не своя напустилась на мальчугана - хочешь без головы остаться? Ты что, смерти ищешь? Разве у тебя есть опыт в этом деле? И строго-настрого запретила ему играть со смертью. Откуда ей знать, что Грицко уже малость кумекает в этом деле. Он не рад был, что рассказал ей, - только страху нагнал...

Но что-то же надо предпринимать? И как только выдался первый дождливый день, почва раскисла и работать в поле не стало никакой возможности, Текля наложила ведро толу, набросала поверх маслят, стала бродить меж кустов - на случай если кто встретится, - ведро маслят набрала. Под березой было хранилище, припасали для партизан оружие. Выложила тол в ящик, заложила досками, дерном, листом, в ведро же опять набросала грибов.

Вечером у колодца Теклю встретил Тихон, припугнул:

- Ты чего это скликала курей на огороде да все в сторону кустов кричала - партизанам знак подаешь?!

- Неужели мне теперь и рта раскрыть нельзя?

- Чтобы я не слышал больше твоего голоса! Думаешь и теперь повелевать?

24

Граната за поясом, в коротком кожушке с автоматом за плечами стоял, едва видный в ночной темени, такой родной и - непривычный... Отвела в терновые кусты, руки сами потянулись - сердце мое, моя надежда... Грустно смотрела ласковыми глазами, гладила обросшее лицо - как он исхудал, вытянулся... И когда Марко попытался обнять подругу, она опасливо отстранилась, просила не дотрагиваться, - все тело горит, в чирьях, рубашку не может надеть.

- От Германии защищаешься?

- Разве я одна?

Марко, право же, чувствует себя в большей безопасности - кругом лес, друзья, оружие всегда с тобой, - а как они беззащитны!

- Может, и не совсем беззащитны, - с кроткой улыбкой сказала она.

Он понять не мог, каким образом Текля могла оградить себя от надругательств и произвола.

Недавно вроде бы расстались, а прошла, казалось, целая вечность. Не узнаешь людей. Текля сразу заметила, как изменился Марко, возмужал, куда делась прежняя робость, даже по тому, как он держится, как говорит, чувствуется в нем многое повидавший и переживший человек. Оттого ли, что была очень взволнована и обрадована встречей, Текля не скрывала своих чувств. Немногословный, сдержанный, осторожно прикоснулся к плечу, словно к ране, легонько погладил...

Текля первая опомнилась, спохватилась - дала себе волю, расчувствовалась, заговорила парня, а он, должно быть, голоден. "Немцы корову у нас увели, сейчас я тебе принесу повечерять". Кинулась в хату, принесла горшок теплого борща, - да вот беда, перепрел в печи. Марко присел на пенек, поставил горшок меж колен - и давай мотать ложкой, сделанной из обломков немецкого "мессера". Ел и думал, как похвастается в лесу, перед своими, вкусным семейным ужином, - можно малость и приукрасить, - и как станут завидовать ему...

Понятно, почему Текля не ведет его в дом - это небезопасно, и к тому же - колыбель в доме, видно, не хочет подруга расстраивать его.

Текля с восхищением смотрит на Марка, - неужели сбили немецкий самолет?

Марко может подарить ей эту ложку на память - как знать, может, и его пулей подбит, - упал на лес, густой черный дым столбом повалил, поднялся над лесом...

Текля с особенным чувством слушала рассказ Марка, перед нею раскрывался неведомый мир. Враг пытался запугать людей, подавить волю, посеять безнадежность, но тщетно. "Красная Армия обескровливает врага на фронте, а мы в тылу, - рассказывал Марко, - гремят пушки, несут грозную расплату..."

Хотя в этих словах слышались газетные обороты, которых набрался партизан, у Текли светлело на душе, ни одной подружке так не повезло: от народных мстителей получила весточку. Чуть не плача, смотрела, с какой жадностью Марко хлебал борщ, небось суток трое ничего не ел. Он отрицательно повел головой - порой случалось одними грибами без соли питаться, когда немцы гоняли нас по лесам и, окружив отряд, хотели уничтожить, да Мусий Завирюха вывел, спас от беды... А то бывает, что едим сало с салом, когда отобьем немецкий обоз или склад разнесем.