Николай Пушкарев - ГРУ: вымыслы и реальность

Мой выбор пал на Прикарпатский военный округ. В январе 1970 года я прибыл к новому месту службы.

Несколько слов следует сказать об обстановке, царившей в городе. По архитектуре это типичный польский город (старая часть) с узкими улочками, вымощенными брусчаткой, многочисленными католическими соборами, множеством маленьких кафе, размещенных на первых этажах и в полуподвалах, и даже громадными 4—6-метровыми памятниками на местном кладбище. Национальный состав отличался большим разнообразием: западные украинцы, русские, евреи, поляки, венгры, чехи, цыгане и другие национальности.

Часть, в которую я был назначен, размещалась в старой части города на тихой и зеленой улочке в старинном двухэтажном особнячке, в десяти минутах ходьбы от центра. Командиром части был полковник И.П. Кадетов. Структурно часть состояла из нескольких лабораторий, одна из которых занималась обслуживанием спецтехники. Личный состав был очень малочисленным — несколько десятков человек.

По возрастному составу кроме нескольких ветеранов основную часть составляли молодые офицеры, которые пришли на военную службу после окончания гражданских высших учебных заведений.

Я работал в лаборатории, которая занималась анализом и обработкой поступающей информации, которая доставлялась фельдсвязью с окружного центра из Москвы.

Наиболее сложный и трудоемкий процесс заключается в первоначальной обработке информации, которая в основном осуществлялся вручную. Это был очень тяжелый, даже каторжный труд. Требовались большое внимание, адское терпение, дотошная пунктуальность и скрупулезность, прозорливость и предвидение, а иногда и счастливая случайность, чтобы добиться успеха.

Начальник технической лаборатории майор Е. Шох предложил нам разработать новые средства. Мы разработали детальный алгоритм обработки и анализа информации. Имевшаяся в части спецтехника уже тогда считалась устаревшей. Пульт управления данной техникой напоминал громоздкое пианино. На передней панели размещалось множество различных лампочек, тумблеров и переключателей. Во время работы техники эти лампочки постоянно мигали и к концу смены очень утомляли офицеров, обслуживающих ее.

Новая методика значительно повысила эффективность всей работы по обработке информации, почти полностью освободила специалистов от непроизводительного труда, дала возможность заниматься научно-исследовательской работой.

Помимо служебной деятельности в части большой популярностью пользовалась спортивная подготовка, которая в основном сводилась к жарким баталиям на волейбольной площадке.

Военная подготовка кроме теоретических занятий в большей степени носила практический уклон: строевая подготовка, стрельбы, сборы личного состава по учебной тревоге (как правило, в ночное время), участие в войсковых учениях по планам штаба округа с выездами на полигон. Нередко можно было услышать в ночное время топот сапог по брусчатке тихих городских улочек — жди вызова на службу. Бывали и анекдотичные случаи. Однажды нас подняли ночью по тревоге, посадили в кунги и в составе колонны штаба округа повезли на полигон. На рассвете мы прибыли на место и разместились на опушке леса. Не успели еще как следует оглядеться и освоиться, когда подошел полковник И.П. Кадетов и скомандовал: «Мы окружены! Занять круговую оборону! Окопаться!». Достав из кунгов саперные лопаты, мы приступили к рытью индивидуальных окопов. В это время из кунга вылез заспанный старший лейтенант В. Католик, встал в сторонке и начал наблюдать за нашей работой. К нему подошел полковник И.П. Кадетов и сказал: «Товарищ Католик! Вы — убиты!». В. Католик, вытаращив глаза, возразил: «Никак нет, товарищ полковник. Я — живой!». И.П. Кадетов сделал кому-то знак рукой, подбежали два санитара с носилками, буквально уложили бедного Католика на носилки и куда-то понесли. Вынос «тела» сопровождался нашим гомерическим хохотом.

Культурную и общественную жизнь в части нельзя было назвать активной и разнообразной. После завершения рабочего дня все спешили домой. Общих мероприятий было мало.

В январе 1973 года я получил новое назначение — в 8-е Управление Генерального штаба. На этом моя деятельность в составе специальной службы завершилась, и начался новый этап — работа в Генштабе.

Г.Л.ФРОЛОВ,

полковник спецслужбы ГРУ Генштаба МО ВС СССР

Более 35 лет тому назад меня и еще одного офицера послали в одну северную страну в командировку. Ее цели были глубоко засекречены. Засекречены даже от первого советника посольства, который курировал нас. Как мы выполнили задание, судить не мне, но я сейчас хочу сказать не об этом, а о своих впечатлениях при подготовке и поездке в эту командировку, тем более что это была моя первая зарубежная командировка. Подготовка к командировке заняла примерно полгода. Подготовка проходила и по линии технической (профессиональной), и по линии организационной (проверка и подготовка соответствующих документов, в том числе и по линии Министерства иностранных дел и других не менее уважаемых организаций), и по линии политической — инструктажи на разных уровнях относительно того, «что там можно, а чего нельзя делать». Оказалось, что можно там мало, а нельзя — много. Впрочем, так оно и должно быть, если едешь с ответственным заданием.

Кстати, на одном из таких инструктажей и проверок (на самом высоком уровне) нам довелось познакомиться с Героем Советского Союза генерал-полковником Х.Мамсуровым, который за несколько минут слушания нашего «дела» произвел на меня очень хорошее впечатление. Говорил он мало, но по делу, серьезно, без навязчивого назидания, и во время нашей с ним беседы я не чувствовал той огромной разницы в возрасте и в звании (я был лейтенантом), которая была между нами.

Свои партбилеты мы сдали, как того требовали инструкции, в специальный отдел ЦК КПСС, чтобы забрать их оттуда по возвращении из командировки, которая была запланирована на пять месяцев.

Итак, все формальности завершены, все инструктажи проведены, служебные синие паспорта получены, и мы прибываем в назначенную страну. Выясняется, что жить мы будем в крохотной восьмиметровой комнате в квартире, которую занимало одно из советских представительств. В этой квартире нам и предстояло работать. Секретность работы требовалось сохранять в довольно сложной обстановке — в этой же квартире работало несколько советских граждан, которые проявляли искренний и живой интерес к каждому новому человеку с Родины. Всех, конечно, интересовало, откуда мы, чем занимаемся, что будем делать и вообще — зачем мы сюда приехали. Приходилось называть наши новые официальные должности, находились даже «общие знакомые», которых мы, конечно, должны были знать, но мы говорили, что мы работали с ними мало и не очень хорошо их знаем.