Юрий Фельштинский - Крушение мировой революции. Брестский мир

С декабря 1917г. газета выпускалась как орган ЦК ПЛСР. 6 июля, в день разгрома ПЛСР, газета была закрыта большевиками.

Всероссийское демократическое совещание было созвано по решению ЦИК первого созыва из представителей социалистических партий, Советов, профсоюзов, земств, армии, торгово-промышленных групп и других подобных организаций. Совещание проводилось 14-22 сентября (27 сентября — 5 октября) в Петрограде, цитадели большевиков и левых эсеров. Большинство делегатов совещания составили меньшевики и эсеры. Совещание пыталось еще до созыва Учредительного собрания разрешить вопрос о власти. Это не вполне получалось хотя бы уже потому, что большевики, бывшие в меньшинстве, работу совещания фактически срывали: они кричали, шумели, обзывали всех «корниловцами», «контрреволюционерами» и «изменниками». «Благодаря поведению большевиков», писала И. Ракитникова, Совещание «приняло характер шумного многодневного митинга, огромной «говорильни». Большевикам важны были словесные победы, важно было во что бы то ни стало перекричать противника. Изо дня в день тянулись одни и те же речи». (Как русское крестьянство боролось за УС, с. 14). Результатом работы Демократического совещания было создание Предпарламента.

МИСИ, папка 2393/69.

Известия ЦИК, 19 сентября 1917.

Брицян. Советы крестьянских депутатов, с. 65.

Предпарламент (официально называвшийся Временный совет Российской республики) был образован на Демократической совещании 20 сентября и просуществовал вплоть до большевистского переворота, когда был насильственным образом распущен большевистско-левоэсеровским Петроградским ВРК. Большевики из Предпарламента ушли именно потому, что готовили в те дни восстание и разгон Предпарламента.

Астрахан. Большевики и их политические противники, с. 407.

Третий съезд ПСР, с. III.

Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 10, 12, 13, 14.

Кочетков. Октябрь в Тверской губернии, с. 41.

Солдат, 13 октября 1917.

Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 38-39.

Камков. Две тактики, с. 23.

Гусев. Партия эсеров, с. 162.

Там же, с. 154.

Там же, с. 152.

Там же, с. 71.

Власть в Ташкенте была захвачена Советом 12 сентября. Мятежники продержались лишь несколько дней и были подавлены (там же, с. 159).

Позиция левых эсеров к этому времени только усилилась. 10 сентября Петроградская городская конференция эсеров большинством в две трети голосов поддержала левых.

Ленин в 1917 г., с. 103-104.

Петроградский ВРК, т. 3, с. 663-664. Левые эсеры участвовали и в деятельности ряда местных ВРК. В Воронеже они создали для подготовки восстания «пятерку» (которая позже объединилась с «пятеркой» большевиков); а на пленуме губернского Совета вместе с большевиками выступили за создание ревкома, причем в состав вновь переизбранного исполкома Совета вошли 13 левых эсеров. В Смоленский ВРК вошли два левых эсера, четыре большевика и один анархист. В Калужский ВРК — 4 левых эсера и 8 большевиков. (Гусев. Партия эсеров, с. 165.)

ВРК был создан и в Новгородской губернии, причем губернским комиссаром был назначен левый эсер Окинчиц, а его помощником — большевик Великосельцев (Рошаль. События Октября в Новгороде, с. 42-47). Наконец, левые эсеры поддержали резолюцию Центробалта о вооруженном восстании против Временного правительства и создали для руководства вооруженным выступлением и координацией действий тройку в составе большевиков Смилги, Дыбенко и левого эсера Шишко (Дыбенко. Из недр царского флота, с. 135). В результате из 41 ВРК, созданных в Центральном районе страны, в 37 большевики и левые эсеры действовали совместно (Трукан. Октябрь в Центральной России, с. 319).

Корнатовский. Партия и Октябрьское вооруженное восстание, с. 241; Советская историческая энциклопедия, т. 8, с. 379, статья «Лазимир». 20 октября было проведено организационное заседание ВРК, на котором было выбрано бюро из пяти человек: трех большевиков (Антонов-Овсеенко, Подвойский и Садовский) и двух левых эсеров (Лазимира и Сухарькова). (Rabi№vitch. The Bolsheviks Come to Power, p. 234.) Следует отметить, что Лазимир и позже продолжал оставаться на ответственной военной работе, в частности входил в Коллегию наркомата по военным делам (Крушельницкий. Состав коллегии, с. 39-44).

Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 48-49.

Второй съезд (1928), с. XXXII.

«Совершенно естественно, что в [...] положении о Военно-революционном комитете не указан характер действительной задачи комитета. Пролетариат, идя к социалистической революции, свои наступательные мероприятия облекал в оборонительные одежды. Наступление маскировалось под знаком обороны. Не руководство восстанием, для чего и был фактически создан Военно-революционный комитет, а принятие мер к организации обороны Петрограда от немецких войск — так определялась основная цель работы» (Корнатовский. Партия и Октябрьское вооруженное восстание, с. 240).

Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 96.

Там же, с. 73.

Или, как сформулировал левый эсер Камков, «нам стало ясно, что они готовят восстание, захват власти до Всероссийского съезда Советов. И в этом вопросе мы с ними радикально разошлись», поскольку соглашались на захват власти только в том случае, «если Всероссийский съезд создаст однородную социалистическую власть и объявит власть Советов» (там же, с. 39).

Там же, с. 40.

Троцкий, видимо, имел в виду именно эти переговоры, когда писал, что большевики «под прикрытием мирных переговоров» провели «последние подготовительные меры по захвату власти», и цинично комментировал: «Воплям об обмане не будет, конечно, конца» (МИСИ, папка 2393/69. Л. Троцкий. Рукопись. Черновая запись).

Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 40-42.

Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 120. Собственно, ЦК РСДРП(б) и принял решение уполномочить Берзина и Каменева вести переговоры с руководством левых эсеров (там же).

Луначарский впоследствии писал: «Надо, тем не менее, констатировать с полной определенностью, что большевики совершили свой переворот, отнюдь не выгоняя из Совета эсеров и меньшевиков, а даже (не слишком, впрочем, настаивая) определенно приглашая их продолжать совместную работу. На это, однако, с их стороны сыпались только проклятия. Даже левые эсеры испугались и в правительство идти не хотели». (Луначарский. Бывшие люди, с. 31-32).