Юрий Фельштинский - Крушение мировой революции. Брестский мир

Такого же мнения придерживался левый эсер Табаков: «Учредительное собрание [...] не отразит настроения масс. Я считаю [...] что Учредительное собрание надо окружить железным кольцом Советов, контролировать, требовать и проводить свое. [...] Борьба начнется в открытую. Мы должны быть во всеоружии. Я утверждаю, что бой будет. Тут товарищ Шрейдер говорил, что мы сначала послушаем, что они будут говорить. Нет, товарищи, лучше не будем слушать — мы хорошо знаем, что они будут говорить. [...] Я ни на один момент не допускаю, чтобы Совет был сторожем и хранителем Учредительного собрания. [...] Если [...] Учредительное собрание не пойдет навстречу нам, то судьба его мне предвидится еще в более плачевном виде, чем судьба Предпарламента» (там же, с. 63).

Чем дольше длился съезд и яснее представлялась картина с выборами, тем резче реагировали левые эсеры на проблему Учредительного собрания. «Когда я слышу столь модные теперь крики «Вся власть Учредительному собранию», я понимаю, что люди не отдают себе отчета в том, чего они требуют», — заявил Шрейдер (там же, с. 104) и был поддержан Прошьяном: «Отдать власть Учредительному собранию [...] мы не можем и не должны. [...] Конфликт его с Советами неизбежен, и если оно захочет взять власть в свои руки, то мы ему этой власти не отдадим» (там же, с. 108-109).

Спиридонова же попыталась дезавуировать Учредительное собрание, как таковое: «Мы [...] виноваты в том, что внушали народным массам, будто Учредительное собрание является огромным завоеванием народа, что Учредительное собрание — чуть ли не венец революции, что оно должно сказать решающее слово по всем больным вопросам нашей государственной жизни [...]. И только в последнее время [...] перед нами стали рассеиваться всякие парламентские иллюзии» (Третий Всероссийский съезд Советов, с. 45-46).

Не путать с городским головой эсером Г. И. Шрейдером.

Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 111.

Исключением был список в Учредительное собрание эсеров Харьковской губернии (там же, с. 13).

«Если бы раскол произошел раньше, — указывал делегат из Новгорода Ромль, — мы не имели бы правого списка в Учредительное собрание, возглавляемого Авксентьевым [...]. За этот правоэсеровский список мы не сочли даже возможным для себя агитировать — таким образом большинство соберет большевистский список, за который будут голосовать массы, идущие за нами» (там же, с. 12). См. также Известия ЦИК, 12 ноября 1917, № 233.

Знаменский. Всероссийское УЧ, с. 251).

Вот как относился к вопросу о разгоне Собрания левый эсер Алгасов: «Мне совершенно непонятно, когда здесь говорят о разгоне Учредительного собрания. Когда это Учредительное собрание не будет отражать настроения масс, — мы покинем его и тем самым укрепим власть Советов. Нам совершенно не нужно себя дискредитировать его разгоном. [...] Мы признаем Учредительное собрание как смотр силам страны. И как только мы подсчитаем свои силы и силы наших противников и убедимся, что мы в меньшинстве — мы уйдем оттуда не разгоняя, не применяя никакой другой силы. Этим самым Учредительное собрание перестанет существовать». (Протоколы Первого съезда ПЛСР, с. 69.) Прошьян, Трутовский и Камков заняли в отношении Собрания большевистскую позицию уже на левоэсеровском съезде. Так, Прошьян считал, что «не приходится питать никаких иллюзий относительно того, что Учредительное собрание с полубуржуазным большинством своего состава» не будет относиться «сочувственно к тем целям, во имя которых был совершен Октябрьский переворот», и что Собрание «не будет укреплять почву для дальнейшего развития социалистической революции» (Протоколы II созыва, с. 178).

Троцкий. О Ленине, с. 92.

Там же.

Городецкий. Рождение советского государства, с. 442.

Фрайман Форпост социалистической революции, с. 163.

ДСВ, т. 1, с. 167-168.

Протоколы II созыва, с. 73-74.

Там же, с. 79.

Вишняк. Дань прошлому, с. 328-330. Официально Всевыбора была распущена декретом СНК от 29 ноября 1917 (ДСВ, т. 1, с. 167-168). После роспуска Учредительного собрания комиссия Урицкого просуществовала еще несколько недель, до начала февраля 1918 г. (Всероссийское УС, с. XXV.)

ДСВ, т. 1, с. 159, 171.

АИГН, 10/3. Комментарии Чернова, с. 86.

Мельгунов. Как большевики захватили власть, с. 381-382.

Бонч-Бруевич. На боевых постах, с. 189.

ДСВ, т. 1, с. 161-162. Об арестах среди кадетов см., в частности: Как это было; Вишняк. Дань прошлому, с. 334; Гессен. В двух веках, с. 381.

Протоколы ЦК РСДРП (б), с. 149. С записями этого выступления Бухарина произошло недоразумение. В тексте протокольной записи из секретариата ЦК написано: «Это тем более будет легко, что большевики с левыми эсерами будут иметь колоссальное преобладание» (там же). Авторы примечаний сборника по этому поводу пишут: «Бухарин искажал данные о составе Учредительного собрания» (там же, с. 279). Но ошибка была сделана протоколистом. Это доказывается параллельной секретарской протокольной записью, в которой сказано: «Левую часть объявить революционным конвентом. Левые эсеры и большевики с колоссальным преобладанием большевиков» (там же). Таким образом, речь шла, во-первых, о конвенте, а во-вторых, о преобладании большевиков по отношению к левым эсерам.

Там же, с. 150,151,156,279; Deutscher. The Prophet Armed, p. 340; Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП(б), с. 127.

Революция 1917 года, с. 281.

Протоколы II созыва, с. 124.

Скрипилев. Всероссийское УС, с. 188.

НЖ, 3 декабря 1917.

Протоколы II созыва, с. 120-121; Steinberg. In Workshop of the Revolution, p. 60.

Протоколы II созыва, с. 122. На том же заседании ВЦИК одобрил решение СНК «собрать Учредительное собрание при наличности в Петрограде 400 депутатов» (там же, с. 121).

Известия Всероссийского крестьянского съезда, 5 декабря 1917.

ЗТ, 12 декабря 1917. Аналогичная резолюция была принята на Первом съезде ПЛСР. Эсеры между тем продолжали бороться с кадетами. В начале декабря на заседаниг «Союза защиты Учредительного собрания» 7 человек голосовали за принятие кадетов, 3 — против. Но эсеры заявили, что они из Союза уйдут, если кадетов примут. (Мелыунов. Воспоминания и дневники. Вып. 1, ч. 1-2, с. 241.) Возможно, это связано и с тем, что в этот период эсеры все еще надеялись составить блок с левыми эсерами и отколоть их от большевиков. На межфракционном совещании они предлагали открыть Учредительное собрание 28 декабря (10 января). Левые эсеры настаивали на 5 (18) января, дате, согласованной с большевиками. Во всех случаях на соглашение с эсерами левые идти не собирались.