Коллектив Авторов - Эстония. Кровавый след нацизма: 1941-1944 годы. Сборник архивных документов

Переводчики из русских военнопленных выполняют работу по учету распределения военнопленных на различные работы, при выдаче супа ведут учет, кто получил, и отрезают талончики из хлебных карточек. Они вместе с полицейскими проводят поверку военнопленных. В лагере был переводчик по фамилии МУХАММЕД, который мог лишить дневного пайка супа и хлеба за то, что его спрашивали: «Почему сегодня хлеба дают меньше?» За такой вопрос он отбирал хлебную карточку, запрещал выдавать суп, а пленного передавал полицейским, которые били резиновыми дубинками.

В феврале 1942 г. этот переводчик и полицейские избили до крови моего товарища ПОТЕМКИНА, уроженца Ленинградской обл., за то, что он имел у себя несколько немецких марок, на которые хотел купить хлеба. Когда он пришел в казарму и разделся – я увидел на его спине полосы разорванной кожи и кровоподтеки на лице. ПОТЕМКИН говорил мне, что его били вначале дубинками, а затем плетью, обмотанной тонкой проволокой, от ударов которой у него лопалась кожа.

Были и русские врачи из военнопленных. Они хотя и не издевались над нами, но грубили нам и смеялись над нами. При температуре 39 градусов они признавали нас здоровыми и отправляли на работу. В санчасть если и принимали, то только тех, которые уже не могли ходить. Медицинской помощи не оказывали. От них мы слышим одни и те же слова...

Многие из этих предателей ушли на службу в немецкую армию или РОА. Мне известно, что полицейский по имени Валентин (украинец) поступил служить в немецкую армию в январе 1942 г. Когда в мае 1942 г. был набор в школу шпионажа – 10 чел. полицейских добровольно пошли в эту школу. Среди них был лагерный БЕЛОВ Николай.

Отношение эстонского населения гор. Таллин к военнопленным. В гор. Таллин многие эстонцы говорят по-русски. С некоторыми из них мне приходилось иногда разговаривать. Когда я спросил одного эстонца, работавшего в топографическом институте: «За что вы нас считаете своими врагами? Почему вы смеетесь над нами?» Он ответил мне: «Вы, русские, в 1940 г. забрали у нашего населения продукты – хлеб, молоко, скот, а жен наших раздели до нижних сорочек и одели своих жен. Вы угнали в Сибирь 60 000 эстонцев. До сих пор мы ничего не знаем о их судьбе». При этом он добавил, что эстонцы будут воевать до последнего человека, но большевиков не пустят.

Когда нас вели на работу или с работы, проходившие мимо нас эстонцы и эстонки смеялись над нами и кричали нам вслед: «Вот она идет – кипучая, могучая, никем непобедимая Москва».

На работах охраняли нас солдаты-эстонцы пожилого возраста. Они запрещали отдыхать нам, избивали прикладами винтовок за то, что мы не вовремя производили работу. Работая в гавани на погрузке угля с 40 другими военнопленными, я помню издевательства одного эстонца-солдата из охраны: мы не успели нагрузить 4 вагона угля к 6 часам вечера. Эстонец, который охранял нас, задерживался поэтому вместе с нами. Чтобы ускорить погрузку, он через каждые полчаса выстраивал нас лицом к вагону и каждого бил в спину прикладом винтовки. Некоторые падали от этих ударов, а он говорил: «Быстрее надо работать, поняли?» Эстонец этот 3 раза нас строил и 3 раза каждого бил прикладом в спину.

Хлеба у эстонцев мы никогда не просили, так как это было бы напрасно. Мы меняли свое нижнее белье у них на хлеб. Так за пару белья они давали 1 кг хлеба, за 1 л бензина – полкилограмма хлеба. Эти эстонцы и слушать не хотят об установлении Советской власти в Эстонии, но они также выражают недовольство немцами за то, что они обложили их налогами и поставками и почти все молоко и скот забирают. Они говорят, что «Советы грабили, и немец тоже грабит. Все – наши враги».

Эстонские девушки, заключенные в Таллинской тюрьме. Когда мне приходилось работать в топографическом институте по заготовке дров, с нами работали эстонские девушки 18–21 года. Они находились в заключении в тюрьме по вине эстонцев-эсэсовцев, которые выдали их немецкому командованию за то, что они с приходом Красной Армии в Эстонию работали в ее рядах санитарками и были уже комсомолками. В тюрьме их находится более 200 чел. Все они носят серые полосатые тюремные халаты, на ногах, как и мы, носят деревянные колодки. Приводят их на работу в сопровождении эстонского конвоя. Когда мне приходилось у них спрашивать: «Вы сидите в тюрьме?» Они отвечали: «Не мы сидим в тюрьме, а они, эсэсовцы-эстонцы, которые нас выдали. Они отсидят и наш срок, и свой. Тюрьма нам не страшна, ее уже эсэсовцы боятся. Когда придет Красная Армия, они от нас не скроются». Одна из таких девушек, которая занималась сортировкой карт, по моей просьбе передала мне карту района Ревель – Нарва. Все они ждут прихода Красной Армии и говорят, что только она их освободит.

«Иначе, – говорили они, – мы никогда не сбросим со своих ног эти колодки».

Начальник уч. Отдела политуправления Ленфронта инженер-подполковник ПОДКАЙИЕР

ГА РФ. Ф. 7021. Оп. 97. Д. 882. Л. 33–40.

Подлинник. Машинопись.

Сентябрь 1944 г.

1. Бесчинства немцев по отношению к советским военнопленным и советским активистам.

Военнопленный солдат штабной роты пограничного полка 300-й дивизии особого назначения МАНДРЕ Г.Г. показал:

«От рабочих я слышал, что в Пярнуской тюрьме много политзаключенных. В 1941 г. немцы расстреляли многих советских активистов в Рейюском лесу у Пярну. В Пярну есть 2 лагеря для советских военнопленных. В одном до 800, в другом до 300 военнопленных. Военнопленные работают в основном на строительстве дорог, на лесопилках, а также на заводе, изготовляющем топливо для газогенераторных моторов. Осенью 1943 г. немцы расстреляли многих военнопленных, обвинив их в связи с партизанами».

В промышленном предместье Пярну – Синды погибло много молодежи, организовавшей в 1941 г. истребительный батальон. Организатором бандитских нападений на советских активистов в 1941 г. был некий МАУР Иоганнес, впоследствии начальник пярнуской организации «Омакайтсе». В другом промышленном районе Пярнумаа – Киллинги-Ярве организатором бандитов был майор ПИЛЛЕЛЕХТ, теперешний командир 6-го эстонского пограничного полка (из показаний военнопленного капрала НООЛЯ М.Г, кладовщика б-на 6-го полка 200-й дивизии).

Военнопленный унтер-офицер ЛИПУ Х.И. из 4-й батареи 20-й эстонской дивизии СС, служивший раньше в Красной Армии и попавший в плен к немцам в 1941 г. в боях под Порховым, пробыл 4 месяца в лагерях Германии в Штаблане и Гаммерштейне. ЛИПУ показал:

«В этих лагерях находилось примерно 2000 эстонцев. Пленные находились на открытом воздухе. Пища была исключительно плохая. Немцы избивали пленных за малейшую провинность и даже без всякой провинности».