Виктор Грушко - Судьба разведчика: Книга воспоминаний

Возможность подружиться с Верной и Эйнаром представилась, когда группа советских школьников побывала в молодежном летнем лагере неподалеку от Осло в июле 1956 года. Но это было уже после официального визита Герхардсена в Советский Союз в качестве премьер-министра в ноябре 1955 года. В Норвегию прибыли мальчики и девочки, которые привыкли отдыхать летом у себя на родине в пионерских лагерях, и такая встреча для советских пионеров и норвежских скаутов была в диковинку. В течение двух недель, пока дети отдыхали вместе, Эйнар Герхардсен неоднократно наведывался в лагерь. Однажды он вместе с Верной провел там целое воскресенье и остался на вечерний концерт, организованный норвежскими и советскими ребятишками.

Помогать работникам лагеря от советского посольства было поручено мне. Хлопот, признаюсь, было немало, зато довелось неоднократно встречаться с четой Герхардсенов. Все это закончилось тем, что трех пионервожатых, а также молодых представителей посольства — Евгения Белякова и меня с женами — Герхардсен пригласил к себе на дачу, где мы и провели целый день. Была хорошая погода и отличное настроение.

Почему Герхардсен уделял так много своего расписанного по минутам времени общению с советскими людьми? В чем состоял политический смысл установления контакта, который явно выходил за рамки официальной дипломатии, подчиняющейся строгому протоколу? Для норвежских политиков того времени было крайне необычным поддерживать личные отношения с советскими дипломатами, которых средства массовой информации называли не иначе как «опасными шпионами». Убежден, что Эйнар Герхардсен и его супруга сознательно шли на развитие неформальных отношений, прекрасно зная, что они рискуют толкнуть на ответные действия правые силы в Норвегии, консерваторов в собственной партии и американцев.

Думается, что, решившись на установление таких контактов, Герхардсен преследовал далеко идущие цели. К чисто политическим аспектам такого подхода я вернусь чуть позже в этой главе. Здесь же не могу не рассказать о стиле поведения супругов Герхардсен. Он был полной неожиданностью, а в некоторых случаях вызывал изумление, близкое к шоку у людей, выросших в Советском Союзе.

Вот мы сидим у костра на его даче. Герхардсен варит для всех кофе на живом огне в старой закопченной кастрюльке. Он рассказывает о борьбе с алкоголем в норвежском рабочем движении во времена своей молодости, о необходимости собирать активистов именно у такого костра для бесед за кофе, чтобы не позволить дурным привычкам ослабить историческую борьбу трудящихся. Сам Герхардсен был абсолютным трезвенником.

Беседа переходит на другие темы. Обычный человеческий разговор в непринужденной обстановке. Герхардсен берет на колени моего годовалого сынишку Александра и нянчит его. Саша отвечает пылкой взаимностью и мочится на брюки норвежского премьера. Тот воспринимает происходящее с беспечной улыбкой как нечто вполне естественное. Беседа продолжается.

Мы сидим неподалеку от очень скромной дачи, которую Эйнар унаследовал от своего отца. Достойна ли эта загородная резиденция премьер-министра? Как живут руководители нашего государства, я в то время не знал, но мне с трудом верилось, что нахожусь на даче премьер-министра развитой страны Запада и он сам варит на костре кофе.

В дальнейшем я продолжал встречаться с Эйнаром и Верной, иногда вместе с Беляковым, но чаще один. Пару раз в год помимо участия в обязательных протокольных приемах Герхардсен принимал приглашения на обед в советское посольство. Наши контакты продолжались и во время следующего моего приезда в Норвегию уже в качестве оперативного сотрудника разведки в 1962 году. Герхардсен никогда не давал понять в наших беседах, получал ли он сигналы о моей принадлежности к советской разведке. Думаю, что главное для него состояло не в том, какое ведомство я представлял. Существенней была потребность поддерживать контакты с советскими людьми.

Однажды позвонила Верна и попросила прийти помочь разобраться в инструкциях к радиоприемнику, полученному в подарок в Советском Союзе. В другой раз речь шла о баночке советской икры, которую Герхардсены не смогли открыть общими усилиями. Когда я извлек русский деликатес на свет Божий, супруг заметил: «Я не мог предположить, что для этого потребуются такие усилия!» Однажды они получили ящик армянского коньяка в подарок от Н.А.Булганина. Угощая меня кофе, хозяева предложили рюмочку и мне. «В этом доме, — говорил Эйнар, — откупоренной бутылки хватает надолго».

С Эйнаром и Верной я встречался также время от времени на международных соревнованиях по конькам на стадионе «Бишлет» в Осло. Мы либо сидели рядом, либо встречались за чашкой горячего бульона в перерывах и обменивались мнениями о происходящем.

Верна, так же как и я, очень верила в необходимость расширения культурных обменов между Норвегией и СССР для улучшения двусторонних отношений в целом. Нам доводилось довольно часто общаться, занимаясь этим. Однажды Верна загорелась идеей приглашения русского цирка в Осло, и мы поехали домой к госпоже Берни, директору норвежского цирка, на совет. К сожалению, в то время выступление артистов нашего цирка в Норвегии организовать не удалось, поскольку его представления не были рассчитаны на шапито.

Дочь Евгения Белякова была больна полиомиелитом, который поразил ее ноги. Верна посчитала своим долгом помочь его семье, и мы вместе с ней посетили целый ряд специалистов и клиник, чтобы выяснить, не поможет ли операция. Верна была очень отзывчивым человеком.

Подчас поведение семьи Герхардсен просто поражало. Моя жена Валентина однажды видела, как жена премьер-министра сама моет окна в своей квартире. Я искренне смеялся, когда пришел к ним домой до возвращения Эйнара с работы и услышал, как Верна звонит мужу в офис: «Слушай, Виктор уже пришел. Забеги по дороге домой в булочную и купи яблочный пирог». Через некоторое время появляется премьер-министр с пирогом в руках. Хотел бы я быть свидетелем подобной сцены, скажем, в семействе Горбачева!

Посол М.Г. Грибанов, знавший о наших с Беляковым личных контактах с семейством Герхардсена, попросил организовать ему встречу с премьер-министром в неофициальной обстановке. Такая встреча состоялась где-то в 1956 или 1957 году в одном из ресторанов в пригороде Осло, и посол получил в буквальном смысле слова шок. «Как вы провели отпуск?» — вежливо спрашивает посол. «Мы отдыхали в палатках, путешествуя по Италии», — отвечает Эйнар. Посол ничего не понимает и не находит ничего лучшего, как спросить: «А где же размещалась охрана?» «Объясните послу, — обращается ко мне Герхардсен, — что у нас охрана никогда не выставляется во время отпусков. К тому же мы находились в Италии инкогнито. К концу пребывания нас все же узнали и я вынужден был встретиться с итальянским премьер-министром».