Лев Гумилёв - Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации

Истории кочевников свойствен размах, которого нет в истории Запада, – и размах политико-географический: в 13–14 веках весьСтарый Свет есть подлинно монголосфера, и размах духовный: великий дух Чингисовой терпимости.

И кому перенять это великоенаследие кочевников – как не нам, русским, – с тем, чтобы кочевать уже не только по степям, но и по вселенной.

Пишу это Вам в день Вторый нашей космической ракеты.

Не нужно хвастать заранее: естьуспехи, бываютнеудачи.

Но движение началось. Превышение второй космической скорости есть факт всемирно-исторического значения.

Русская эпоха всемирной истории на пороге.

Мы должны быть ее достойны.

Я знаю: Вы не занимаетесь эпохами позже 17 века. Но в каком-то смысле Вы можете обозревать и их.

Я считаю Вас самым близким мне во всем мире человеком. И я не могу не поделиться с Вами в этот День своими мыслями.

Думаю, что и Н.А. Козырев волнуется немало.

Личная судьба – малое дело. Только бы жила – и шла вверх– Россия!

Нечто подобное высказывал 250 лет тому назад и мой великий тезка.

Еще раз желаю Вам в Новом Году всего, всего лучшего – и главное здоровья, здоровья, здоровья!

Очень жду от Вас скорой весточки. Крепко Вас обнимаю.

Ваш П. Савицкий.

Приложение к письму от 7 августа 1960 г.

Моя «защита» Древней Руси перед другом-философом (август 1960).

Хочу возразить – со всей дружественностью – на одну Вашу фразу. Вы пишете (в письме от 6 июля): «Согласен в том, что наш народ обладает наибольшей волей к переделке космоса, обнаруженной после Октябрьской революции и в 18-м веке (при Петре). До этого он был в этом отношении довольно инертным».

Полагаю, что это последнее не совсем так.

Еще недостаточно оценен нашими историками «космический» подвиг новгородцев XI – XV вв. по освоению всего нынешнего нашего Севера от Ильменя и Ладоги по Урал и отчасти за Урал (походы новгородцев на нижнюю Обь «до моря» в XIV в. и т.д.). Это подвиг огромный. Нигде в остальном внерусском мире – за исключением северной Канады и части Аляски (да и та около века была русской) – нет столь суровых условий, как тут. В северной Канаде и северной Аляске, практически говоря, и сейчас почти нет людей. А новгородцы наш Север (столь же суровый) освоили основательно. Даже земледелие на больших тамошних территориях умудрились создать. А о промыслах (лесных, морских, солеваренных) и говорить нечего. Торгово-промышленная деятельность населения нашего Севера в древнерусские столетия поразительна! И по энергии своей вполне «предваряет» и Петра, и послеоктябрьский период!

И тут же созданы лучшиехрамы Руси (я хорошо их знаю!) – наши деревянныешатровые, «кубоватые», «ярусные» храмы – предельного величия и предельной самобытности – с их иконописью, резьбой и т.д.

Еще больше подвиг русского народа по «переделке космоса», выразившийся в освоении в конце XVI – XVII вв. всейСибири, от Урала до Камчатки и Чукотки. Испанцы (да и другие романо-германцы) осваивали в эти столетия гораздоболее привлекательные, гораздо более мягкие страны. Но по существу дела, Сибирь, пожалуй, богаче их всех. А что касается выносливости, выдержки, умения преодолевать препятствия, которые были при этом нужны, то тут и сравнения быть не может. Для освоения Сибири и плаваний по «Студеному морю» на кочах их требовалось неизмеримо больше!

Одним словом, в вопросах «переделки космоса» уже и Древняя Русь есть пророчествоо Петре и послеоктябрьском периоде.

Приписка к «защите» – специально для Вас.

Видали ли Вы, дорогой друг, когда-либо альбом, изданный при участии моей любимой, ныне уже покойной кузины – Софии Яковлевны Забелло: «Русское деревянное зодчество» (Издательство Академии архитектуры СССР, Москва, 1942, – «героическое» издание, осуществленное в сверхтрудных условиях, но с большим совершенством!). В нем воспроизведено большое число русских деревянных сооружений сказочной красоты, дивных созданий русского плотничьего гения.

Не осознано еще и всемирно-историческоезначение несравненных творений русского деревянного зодчества! Нигде в мире нет ничего подобного по богатству зодческих силуэтов, простоте – и в то же время совершенству – конструкций. Здесь перед нами необъятная область единственной в своем роде и неповторимой в своем великолепии красоты!

8.VIII.1960

П. Савицкий

Прага, 23 марта 1963 г.

Милый и дорогой друг мой Лев Николаевич, с сердечной благодарностью подтверждаю получение письмеца Вашего от 18.11. и двух № «Вестника». В них углубляюсь со всем увлечением. Эти же строки носят, так сказать, «предварительный» характер: пишу их среди спешки весьма и весьма срочной работы (ради хлеба насущного). – Скажу так: дискуссия вокруг Ваших книг и статей принимает «мировые» размеры. Радоваться этому надо, а не огорчаться по поводу глупых или несправедливых высказываний оппонентов. «Пусть ругают, только бы не молчали» – таков закон научного успеха. В споре этом я целиком на Вашей стороне, разделяю и все Ваши соображения, выраженные в письме (очень остроумно, в частности, о востоковедках, которые, по логике оппонентов, являются русскими историками не хуже Соловьева, ибо русским языком владеют и активно, и пассивно!). На Вашей стороне и автор письма из Кембриджа – Николай Ефремович. «Брюзжание» же оппонентов, иногда очень ожесточенное, – во многих случаях внушается завистью, хотя бы сами завидующие в этом себе и не сознавались, – завистью тех, кто не способен выдвинуть общую историческую концепцию, к тому, кто на такое дело способен, – в данном случае, к Вам... Это «брюзжание» и даже злостные против Вас выпады – это лавры, а не тернии в Вашем венке. Разумом это понимаю, и всем сочувственным к Вам сердцем моим это чувствую. И вся история науки Вам в том порукой!..

Прага, 31 марта 1966 г.

Милый и дорогой друг мой Лев Николаевич, сердечно благодарю за присылки. Все Ваши творения читаю с большим вниманием и радостью. Свои замечания вношу (вкратце) в особую тетрадку, в надежде подробно обсудить их с Вами при личном свидании. Постараюсь, впрочем, ряд замечаний сообщить Вам и ранее того – в письмах. Очень остроумны Ваши замечания о «Ландшафте и этносе Евразии» (тезисы). Мне кажется, что Ваши положения еще и далеки от географического детерминизма, что при кочевом быте, более чем при каком бы то ни было ином, налицо элементы «выбора» месторазвития отдельными племенами или народами (или хотя бы даже группами родов). У этих этнообразований исторически складывались определенные, если так можно выразиться, «политические вкусы». Группа с тяготением к «сильной центральной ханской власти» оставалась в «монгольском регионе», или пробивалась в него, или, находясь вне этого региона, стремилась установить с ним связь. Наоборот, группа с «конфедеративными» вкусами уходила в «алтае-тянь-шаньский» регион и там держалась; и т.д. Подвижность, свойственная кочевому быту, очень всему этому способствовала. Можно и должно признавать и возможную изменчивостьплеменных и народных «вкусов» этого рода. Здесь требуется внимательнейшее изучение всех текстов и материалов, относящихся к каждому племени или народу в тот или другой момент его существования... Дорогой друг! Мечтаю о тех днях, когда мы сможем общаться лично. Уже думал, что приду встречать Вас на аэродром или на вокзал с книжкой «Хунну» в руках (или с «Тюрками», если они выйдут в свет к тому времени – очень хотелось бы, чтобы вышли!) – и буду держать их перед собой, как древние воины держали щит со своим родовым или племенным гербом (тамгой). Только не забудьте меня известить о точном сроке прибытия!.. Все предназначенное для Георгия Владимировича я сейчас же и без промедления ему посылаю – простой бандеролью, ибо на основе большого опыта я убедился, что при любом способе отправки – хотя бы и «авиа», с большой приплатой, – американская цензура менее недели-двух каждую из Ваших работ не изучает. От Георгия Вл-ча регулярно получаю подтверждения получки. После «изучения» цензурой – Ваши работы исправно ему вручаются. А в письме от 16 марта Георгий Вл-ч пишет: «О кончине Анны Андреевны мы (т.е. Г. Вл. с супругой Ниной Владимировной) сразу же узнали из газет. Скорбим о ней. Передайте, пожалуйста, наше соболезнование Льву Николаевичу. Мы оба с Ниной (Нина Вл. – прекрасная музыкантша и ценительница поэзии. Это мое примечание. – ПНС) высоко ценим и чтим поэтический дар Анны Ахматовой. И помним ее завет: «И мы сохраним тебя, русская речь, – Великое русское слово»...