Михаил Курушин - 100 великих военных тайн

Около 11.30 «Монитор» отдал якорь. Когда спасательная шлюпка с «Род-Айленда» пробиралась по кипящему морю, второй помощник главного механика Джозеф Уоттерс доложил, что вода в машинном отделении погасила огонь. Без пара помпы не могли функционировать.

Заглянув в якорное отделение, Баттс увидел, что вода вовсю хлещет через клюз и поднялась над палубой на восемь дюймов. Оторвавшись от скобы якоря, цепь пробила водонепроницаемую защиту. Команда получила приказ откачивать воду, передавая ведра по цепочке из рук в руки на верх орудийной башни.

Мрачный вой черного кота, сидевшего на одном из орудий, раздражал Баттса. Не желая убивать животное, что по поверью приносит неудачу, он подобрал его, посадил в ствол орудия и заткнул отверстие. «Но я еще долго слышал его отчаянное завывание», - впоследствии рассказывал Баттс.

Происходящее на борту гибнущего броненосца было «способно устрашить и самое мужественное сердце», - позже написал своей жене казначей Уильям Килер. «Горы воды обрушивались на нашу палубу и кипели вдоль бортов; шлюпки были сорваны или разбиты, как обыкновенные игрушки… и вся сцена освещалась ярким светом голубых прожекторов, горевших на нашем сопровождающем, создавая картину ужаса, которую время никогда не сотрет из моей памяти».

«Оставаться здесь дольше - безумие; пусть каждый спасается сам», - сказал командир Бэнкхед, по словам хирурга с «Монитора» Гренвилла М. Уикса. «На минуту он (командир) спустился в каюту за пальто, и его денщик последовал за ним, чтобы спасти ящик с накопленными за долгие годы ценностями. Это было печальное зрелище. В тяжелом воздухе фонари горели тускло, и вода зловеще плескалась о стены кают-компании. Один долгий взгляд, и он навсегда покинул каюту "Монитора". Сделав все, что смог, командир спустился в оказавшуюся последней шлюпку, шедшую под бортом корабля. Бэнкхед умолял людей, в поисках спасения в ужасе карабкавшихся на башню, сохранять спокойствие. Только эти люди на башне и еще один человек, страдавший от морской болезни и лежавший внизу в своей койке, остались на корабле, но им дали обещание, что за ними вернется другая шлюпка. Шлюпка пришла, но было слишком поздно».

Страшный двухмильный переход по вздымающимся волнам привел оставшихся в живых к «Род-Айленду». С палубы им бросили трос, чтобы поднять на палубу.

Последняя спасательная шлюпка с Д. Родни Брауном на руле уже преодолела три четверти пути до терпящего бедствия броненосца, когда красный фонарь бедствия - и одиннадцать человек - исчезли под волнами. Командир Бэнкхед рапортовал, что «Монитор» затонул в 1 час пополуночи 31 декабря 1862 года «около двадцати пяти миль к югу от мыса Гаттерас… на глубине тридцати морских саженей». В общей сложности погибло шестнадцать человек.

А вот другая история о гибели у побережья Южной Каролины подводной лодки с ручным приводом - первой лодки, которой удалось потопить военный корабль во время гражданской войны.

17 февраля 1864 года южане опробовали на противнике свое «секретное оружие»… В тот февральский вечер девять человек через два люка забрались в 12-метровую железную трубу диаметром полтора метра. Восемь человек буквально засели за коленчатую рукоятку, похожую на большой коленвал, которая заполняла почти все пространство трубы. Девятый член экипажа, стоя на носу и согнувшись в три погибели, исполнял обязанности капитана. Он наполнил водой две балластные цистерны, размещенные на носу и на корме.

Вскоре капсула исчезла из виду, погрузившись в глубину. Воздух освежающим потоком хлынул через трубку, торчавшую над водной гладью.

При свете нескольких свечей - они служили своеобразным индикатором на недостаток кислорода - команда принялась вращать коленчатую рукоятку, приводящую в действие гребной винт. Со скоростью четыре узла подводная лодка «Ханли», названная по имени своего изобретателя, покинула секретное место погружения и взяла курс прямо на фрегат северян «Хаусатоник», который - как и другие корабли, - дрейфовал в четырех километрах от берега. Мини-лодка погрузилась достаточно глубоко, чтобы протаранить корму «Хаусатоника» острым «копьем», торчащим спереди. На острие шестиметрового «копья» находился заряд черного пороха весом 41 килограмм.

Заряд сработал после того, как лодка удалилась от фрегата северян на 60 метров. Через пять минут «Хаусатоник», пошел ко дну, а пять членов экипажа корабля погибли во время первого успешного нападения подводной лодки на военный корабль.

Для мужественных моряков-южан это подводное плавание оказалось первым и последним - подлодка также затонула. Вследствие ударной взрывной волны, как предположили на суше военные. Возможно, ослабли заклепки, а может быть, вода проникла сквозь плохо задраенные люки.

Но это лишь предположения, ибо истинная причина крушения «Ханли» остается загадкой.

(По материалам В. Черноброва.)

Есть такое солдатское выражение: «его пули не берут, он - заговоренный». Имеется в виду, что человек, о котором так говорят, никогда не погибнет от пули в бою. Каждый солдат или генерал на войне мечтает об этом. Но далеко не каждый доживает, особенно солдат. Так в чем же действительно секрет людей, которых в буквальном смысле не брала пуля? И есть ли он вообще?

Удивительно, но кому-то суждено погибнуть от нелепой случайности в первые же секунды пребывания в армии, а кто-то откровенно издевается над всеми возможными законами теории вероятностей и возвращается невредимым из самых немыслимых переделок.

Почему?

Сначала стоит обратиться к истории со времени первых летописей о боевых столкновениях. Что касается литературных похождений богатырей и рыцарей всех рангов и всех стран, то описание их ратных подвигов подозрительно смахивает на современные третьесортные боевики, в которых неглавные герои служат исключительно мишенями для главных героев. Создается полное впечатление, что былинные рыцари были абсолютно неуязвимы для стрел, копий и мечей неприятеля. Впрочем, причина не скрывается: заговоры, волшебные амулеты, обереги…

Победа и поражение в бою с применением холодного оружия, насколько можно верить знатокам боевых искусств, это дело, почти на все сто процентов зависящее от боевого настроя человека. В древних японских боевых искусствах считалось, что схватка выигрывается победой в поединке взглядов - тот, кто глазами убедит противника в его уязвимости, тот и победитель, которому для формальности оставалось лишь добить побежденного мечом. Допустим, что так оно и было и вроде бы так оно и есть. Но вот кудесники выдумывают порох, затем и огнестрельное оружие, которое вроде бы пренебрегает искусствами и разит кого ни попадя. И своих, и чужих. Тогда-то классик ратного дела Суворов изрекает свое бессмертное: «Пуля - дура, штык - молодец». Или: «Смелого пуля боится».