Евгений Стригин - От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

Разумеется, в свое время монопольной властью в стране располагали и генеральные секретари ЦК коммунистической партии. Однако их правление все же было коллективным правлением узкой группы лиц. Чисто формально, даже во времена Сталина демократии было больше, чем при ельцинской Конституции. Правда, только чисто формально.

Разумеется, при этом не следует опускать из виду наличие гласности при правлении первого российского президента. Вряд ли Ельцинбыл в восторге от критики в свой адрес. Кому вообще нравится, когда его критикуют? Но первый российский президент не зажимал свободу слова ежовыми рукавицами. Полумонархия с элементами гласности, — так можно назвать способ правления страной при «царе Борисе». {87}

«Конституция предусматривает своеобразную форму регламентарной власти — право Президента самостоятельности осуществлять нормотворчество. Согласно ст. 90 Конституции указы Президента не является строго говоря подзаконными актами, они лишь не должны противоречить Конституции и федеральным законам, а при отсутствии последних вполне могут заменить их». [326]

8.1.2.Царское правление. Плохо это или хорошо? Россия всегда была самодержавно управляемойстраной. Когда после февраля 1917 года наивные и не очень наивные российские политики попытались сделать по-другому, затея эта провалилась. Наступил хаос. В результате к власти пришли большевики, которые вместо наследственного царя поставили несменяемого генерального секретаря, который, как и царь, советовался с ближайшим окружением о том как управлять страной. Кстати, некоторые белогвардейцы поняли это почти как восстановление самодержавия. Постепенно при Сталине стали возрождаться и некоторые второстепенные признаки самодержавия. Возросло значение православия, патриотизма, появилась сверхдержава, с которой все считались. Хотя процесс этот был неоднозначен и порой противоречив. Но все же …

Разумеется, и царь и генсек не были абсолютными и полными самодержцами. Время от времени в результате заговоров их убивали или просто свергали. Но всегда это делала кучка приближенных. Лишь дважды в 1917 и в 1991 году было несколько по-другому способу, походящему на революцию. Хотя народные массы были искусство управляемы опытными кукловодами, решающими собственные задачи.

«…Революции совершает не «вся страна в едином порыве», а агрессивное меньшинство населения страны. При пассивности и безразличии большинства, которое хоть само не свергает власть, но и не защищает ее потому, что она ничего хорошего для народа не сделало… Причем это меньшинство тоже может и не быть голодным и нищим». [327]Однако, часто всего революции меняют не строй, а людей у власти. Впрочем, для этого они и делаются.

Август-декабрь 1991 года был временем новой российской революции. Она отличалась от революции 1917 года, не была так радикальна. Но в целом это все же была революцией.

« Борис Николаевичвоспитан в рамках правил игры партийно-хозяйственной номенклатуры. Он прошел школу управления большевистки-безальтернативного типа. Конечно же, Ельциноказался не самым послушным и преданным ее учеников, но вряд ли можно отрицать ее сильнейший отпечаток на его политическом поведении в постсоветский период. Не случайно Борис Николаевичради укрепления режима своей личной власти организовал остервенелую борьбу с коммунистами, в общем-то, большевистскими по сути методами». [328]

Ох, уж эта власть!. «Стремятся к ней и получают ее многие, хотя по-настоящему достойных среди них порой единицы». [329]Не будем сейчас давать оценку первому российскому президенту. Во-первых, успеется, а, во-вторых, автор настоящей книги уже предупреждал, что оценки давать будет редко. Судить нужно самим читателям. Но пока о другом.

Даже либерально настроенные люди признают, что для России характерна монополизация власти, авторитарность управления. [330]

«Почти весь ХХ век, — констатировали российские либералы, — россияне прожили под властью самовластного государства, и привычка возлагать на него ответственность за все происходящее в жизни, не только страшиться его, но и ожидать от него всевозможных благ глубоко укоренилась в широких слоях населения. Иждивенчество, гражданская пассивность, покорное принятие любых действий власть предержащих, постоянное искушение «сильной руки» — таков социально-психологический фон посттоталитарного общества. Возможность отката к режиму всевластного государства все еще остается реальной угрозой дальнейшему демократическому развитию России, становлению ее как действительно открытого гражданского общества». [331]

Почти все правильно. Правда, не один только ХХ век, но и много веков до него. Хотя, не все и согласны с некоторыми из негативных оценок этого общества.

Но самое интересное не в этом, а в том, что хорошо или плохо, но россияне именно такие. Могут же японцы, быть непохожими на британцев. Кстати, первые привержены тоталитарному обществу гораздо больше вторых. Но и у тех и у других существует монархия, хотя и конституционная.

Любые попытки искусственно и форсированно изменить социально-психологический фон (менталитет и прочее) могут привести не прогрессу, а к прямо противоположному. Быстро переделать народы России большевики (как и их предшественники весной-летом 1917 года) уже пытались, стоит ли повторять ошибки, которые стоили столько много крови и слез.

Может быть, постепенно изменения и будут происходить. Вся история человечества — вроде бы является движением к прогрессу. Правда, развиваясь и приобретая новые качества, человечество обычно теряло старые. Да и бывает ли дорога к прогрессу, такой прямой и прямолинейной?

Однако, так мы можем и заговориться на общие политические темы. Вернемся-ка лучше к России 1994–1995 годов.

8.1.3.Почему целая глава посвящена Ельцину, его приближенным и семье? Так может спросить читатель. Ведь книга о спецслужбах и даже точнее о судьбе одной из них — от КГБ до ФСБ!

А разве не понятно? Именно во дворе «царя Бориса» формировались все мысли о реформировании этой спецслужбы, именно там решалось, кто ее возглавит. Это, во-первых. А, во-вторых, именно там, в царском дворе всегда принимались основные решения, касающиеся безопасности страны. А ведомство государственной безопасности лишь осуществляло спускаемую сверху задачу. Именно там определялось кто возглавит службу в спецслужбе и какие задания получает спецслужба.

При почти монархической форме правления первого российского президента важно кто рядом с «монархом», кто нашептывает ему на ухо. {88}

Именно там на самом верху были сделаны шаги и предприняты решения, которые дважды (в 1917 и 1991 годах) в одном веке привели страну к катастрофе. И внешне успешно функционирующие спецслужбы не смогли предотвратить эти катастрофы.