Эрнст Генри - Гитлер против СССР

Не установлено точно, верно ли, что в августе 1930 г. Вильгельм II передал национал-социалистской партии через доктора Банга (поддерживающего кронпринца) около полутора миллионов марок. [67]Известно, однако, что в сентябре 1935 г. в своем интервью с генералом Уотер—сом, бывшим британским военным атташе в Берлине, Вильгельм заявил, что Гитлер спас Германию от коммунизма; но ведь обычно помогают, когда надо спасать. Первые «пожертвования» принцев Ко—бургского, Гессенского, Ольденбургского и Мекленбургского национал-социалисты принимали с гордостью (принц Гессенский является теперь национал-социалистским губернатором своей прежней территории). Таковы люди, финансировавшие национал-социалистов до Тиссена.

То, чем стал генерал фон-Эпп и его «седьмая баварская дивизия» для развития гитлеровской партии с военной точки зрения, т. е. первой основой штурмовых отрядов и их руководящим штабом, тем стал для национал-социалистов круг Гофмана — Рехберга в финансовом и международном отношении. Эти люди с самого начала в очень сильной степени влияли на организацию и идеологию новой партии через посредство Розенберга, члена приближенного к Гитлеру конклава, пользовавшегося там все большим весом и влиянием. А когда эта партия стала слишком большой, слишком тяжелой и слишком могущественной, чтобы покоиться на своем старом базисе, когда она, завоевав миллионы приверженцев, вступила в решающую борьбу за власть и для этой цели нуждалась в союзе с верховным капиталистическим органом — тяжелой промышленностью, тогда снова группа Гофмана — Рехберга — кронпринца подала ей руку помощи и доставила ей новые связи.

У Рехберга был старый личный друг: доктор Шахт. Доктор Шахт, одновременно директор «Данат банк» и главный директор Рейхсбанка — государственного банка республики, был главным оруженосцем рурской промышленности. Когда республике пришлось сместить «демократа» Шахта, чтобы уменьшить число плутократов, он открыто стал одним из активнейших участников заговора Папена. Фон-Папен знал, что без гитлеровской фашистской массовой армии его удар против республики и против «про-восточной» политики рейхсвера не может увенчаться успехом, потому что даже если бы ему удалось овладеть гинденбургским дворцом, то этот дворец пришлось бы защищать от наступления левых и пролетарских масс. Гитлеру была нужна тяжелая промышленность для поддержки его политического наступления. Тяжелой промышленности нужен был Гитлер для того, чтобы в борьбе с католическо-еврейской группой (Отто Вольф — Дойтче банк — Брюнинг) и с Шлейхером удержать первенство стального треста и прежде всего для того, чтобы раздавить организации рабочего класса. Группа кронпринца находилась как раз в точке пересечения этих взаимных тяготений. Кронпринц должен был устроить единственное в своем роде сватовство.

Вот каким образом завязались организованные Шахтом и фон-Па-пеном отношения между Гитлером и тяжелой промышленностью и зародились огромные тиссеновские субсидии национал-социалистской партии. А затем возник исторический национальный союз: коалиция между Гитлером, фон-Папеном, Гинденбургом, Гугенбергом, Шахтом и Тиссеном. Гитлер вскарабкался к власти, и старая гофмановская группа снова вставила ногу в стремя.

Подведем итоги. План Гофмана был с самого начала основной и неотъемлемой составной частью того химического раствора, который называл себя национал-социализмом и который постепенно поглотил все остальные элементы германской буржуазии и германской реакции, подчинив таким путем их государство. В этом поглощении и подчинении группа Гофмана постоянно сопровождала национал-социализм и выдвигала его вперед. Она дала гитлеризму многое: первую материальную базу, идеологию (Розенберг), связи с руководящими группами имущих классов и буржуазии, международные связи, импульс к окончательной победе (Эпп дал фашистским офицерам «массы» разоренной мелкой буржуазии).

Розенберг завлек в свои сети душу Гитлера так же, как фон-Па-пен завлек в свои сети душу Гинденбурга. Но в конце концов сама группа Гофмана была поглощена гитлеризмом и заняла в нем самый важный политический сектор, — иностранную политику. Это очень важный итог. Он объясняет, что происходило раньше, и бросает свет на то, что лежит впереди.

Заражение гитлеризма гофманизмом дошло вплоть до самого сердца, оно привлекло к формальному включению плана Гофмана в партийную программу национал-социализма. Этот план можно найти в официальных «39 пунктах» «программы НСДАП», третий пункт которой гласит: «Мы требуем земель и почвы для питания наших людей и расселения нашего избыточного населения»; его можно найти также и в мистическом откровении в гитлеровской «Моей борьбе», где еще в 1924 г. «фюрер» расшифровал всю важность этого пункта:

«Мы, национал-социалисты, сознательно подводим черту под внешней политикой Германии довоенного времени. Мы начинаем там, где Германия кончила шестьсот лет назад. Мы кладем предел вечному движению германцев на юг и на запад Европы и обращаем взор к. землям на востоке. Мы прекращаем, наконец, колониальную и торговую политику довоенного времени и переходим к политике будущего — к политике территориального завоевания. Но когда мы в настоящее время говорим о новых землях в Европе, то мы можем в первую очередь иметь в виду лишь Россию и подвластные ей окраинные государства».

Это только повторение и одобрение «великой идеи» генерала Гофмана в том виде, в каком он выразил ее уже в 1919 г. в своем наполеоновском проекте. Гофман умер. Его проект продолжает жить и будет существовать до тех пор, пока существует национал-социализм. Они неотделимы друг от друга. Движение национал-социализма родилось с этой кровью в жилах; во время реализации этого плана, оно обретет свою гибель. Розенберг — апостол Павел Гитлера — остается связующим звеном между мертвым генералом и живым фашизмом.

Кажется гримасой истории или парадоксом Честертона, что на этой почве сошлись два ненормальных архаических ума: фанатик нового аристократического рыцарского ордена и апостол нового мирового «крестового похода» против «еретиков». Капиталистическая иерархия, действительный организатор этого «средневековья», нуждается в обоих. Маленький балтийский студент с глазами одержимого понял, что эта связь не порицается. Он во-время ограничил число малоизвестных, никем не принимавшихся всерьез лиц, из среды которых вышел этот проект. Сегодня он, один из «пятерки», остается в бенгальском свете германской и международной публичной известности.

Генерал Гофман умер в 1927 г., как раз тогда, когда он должен был быть привлечен по уголовному процессу о подделке советских червонцев. Рехберг держится в тени; его прошлое слишком кричаще.