Джильс Флетчер - О государстве Русском

Пехоту (которой в противном случае надлежало бы командовать в порядке), обыкновенно, помещают в какой-нибудь засаде или удобном месте, откуда бы она могла более вредить неприятелю, с меньшей опасностью для себя. В войне оборонительной, или в случае сильного нападение татар на русскую границу, войско сажают в походную или подвижную крепость (называемую Вежа или Гуляй-город), которая возится при нем под начальством Воеводы Гулевого (или разъездного генерала), о котором я говорил прежде.

Эта походная или подвижная крепость так устроена, что (смотря по надобности) может быть растянута в длину на одну, две, три, четыре, пять, шесть или семь миль, именно на сколько ее станет. Она заключается в двойной деревянной стене, защищающей солдат с обеих сторон, как с тылу, так и спереди, с пространством около трех ярдов между той и другой стеной, где они могут не только помещаться, но также имеют довольно места, чтоб заряжать свои огнестрельные орудия и производить из них пальбу, равно как и действовать всяким другим оружием. Стены крепости смыкаются на обоих концах и снабжены с каждой стороны отверстиями, в которые выставляется дуло ружья или какое-либо другое оружие. Ее возят вслед за войском, куда бы оно ни отправлялось, разобрав на составные части и разложив их на телеги, привязанные одна к другой и запряженные лошадьми, коих, однако, не видно, потому что они закрыты поклажей, как бы навесом. Когда привезут ее на место, где она должна быть поставлена (которое заранее избирает и назначает Гулевой воевода), то раскидывают, по мере надобности, иногда на одну, иногда на две, а иногда и на три мили или более. Ставят ее очень скоро, не нуждаясь притом ни в плотнике, ни в каком-либо инструменте, ибо отдельные доски так сделаны, чтобы прилаживать их одну к другой, что не трудно понять тем, коим известно, каким образом производятся все постройки у русских.

Эта крепость представляет стреляющим хорошую защиту против неприятеля, особенно против татар, которые не берут с собой в поле ни пушек, ни других орудий, кроме меча, лука и стрел. Внутри крепости ставят даже несколько полевых пушек, из коих стреляют, смотря по надобности. Таких пушек они берут с собой очень немного, когда воюют с татарами; но в войне с поляками (коих силы у них на лучшем счету) запасаются орудиями всякого рода и другими нужными предметами. Полагают, что ни один из христианских государей не имеет такого хорошего запаса военных снарядов, как русский царь, чему отчасти может служить подтверждением Оружейная Палата в Москве, где стоят в огромном количестве всякого рода пушки, все литые из меди и весьма красивые.

Русский солдат, по общему мнению, лучше защищается в крепости или городе, нежели сражается в открытом поле. Это замечено во всех войнах, и именно при осаде Пскова, за восемь лет тому назад, где польский король, Стефан Баторий, был отражен со всей его армией, состоявшей из 100 000 человек, и принужден, наконец, снять осаду, потеряв многих из лучших своих вождей и солдат. Но в открытом поле поляки и шведы всегда берут верх над русскими.

Тому, кто отличится храбростью перед другими или окажет какую-либо особенную услугу, царь посылает золотой, с изображением св. Георгия на коне, который носят на рукавах или шапке, и это почитается самой большой почестью, какую только можно получить за какую бы то ни было услугу.

Русские цари в последние годы весьма много распространили пределы своих владений. Подчинив себе княжество Московское (ибо до того времени, как сказано выше, они были только князьями Владимирскими), прежде всего овладели они как самим Новгородом, так и его областью на запад и северо-запад, чем значительно увеличили свои владения и усилили свои средства для покорения других областей. Это было совершено Иваном, прадедом нынешнего царя, Феодора, около 1480 года.

Он же начал воевать с Литвой и Ливонией, но покорение этих стран, начатое им только нападением на некоторые их части, продолжал и довершил сын его, Василий, покоривший сперва город Псков с его областью, потом город Смоленск, также с областью, и многие другие значительные города, с принадлежавшим к ним обширным пространством земли, около 1514 года. Победы эти, одержанные им над леттами, или литовцами, в то время, когда князем у них был Александр, он докончил скорее с помощью внутренних раздоров и измены некоторых из самих туземцев, нежели посредством какой-либо особенной политики, или собственною силой.

Но все завоевания были утрачены сыном его, Иваном Васильевичем, за восемь или девять лет тому назад, по договору с польским королем, Стефаном Баторием, к которому он принужден был превосходством поляков, вследствие одержанной над ним победы, и внутренними раздорами в своем государстве. Несмотря на то, в настоящее время русский царь только с этой стороны оставил им владения их, именно: города Смоленск, Витебск, Чернигов и Белгород в Литве; в Ливонии же нет у них ни одного города, ни даже пяди земли.

В то время, когда Василий завоевал сначала эти земли, он дозволил туземцам удержать за собой их владения и жить во всех их городах, с тем только, чтобы они платили ему подать, находясь под управлением русских воевод. Но заговоры и бунты, открывшиеся вскоре после того, заставили его поступить с ними решительнее.

Итак, предприняв против них вторичный поход, он перебил и увез с собой три части жителей из четырех, коих после того отдал или продал татарам, служившим ему на войне, а вместо их поселил столько своих русских, сколько могло быть достаточным для усиления оставшихся туземцев вместе с его же военными гарнизонами. Несмотря, однако, на это, царь сделал ошибку в том, что, взяв отсюда простой народ (который должен бы обрабатывать землю и очень легко и без всякой опасности мог бы содержаться в повиновении другими лучшими средствами), был после того принужден, в продолжение нескольких лет сряду, кормить эту страну (особенно большие города) из доходов своих собственных владений в России, оттого, что земля оставалась пустой и необработанной.

То же самое случилось с пристанью Нарвой в Ливонии, где сын его, Иван Васильевич, для того, чтобы держать в повиновении город и саму область, построил на другой стороне реки город с крепостью (названный Ивангород). Крепость велел он сделать так прочно и так оградить, что ее считали неприступной; после же того, как она была окончена, в награду архитектору (который был родом поляк) велел выколоть ему оба глаза, чтобы он не мог выстроить другой подобной крепости. Но как всех тамошних жителей царь оставил на прежнем месте, не уменьшив их количества или силы, то город и крепость вскоре после того были переданы во владение короля Шведского.