Лесли Гровс - Теперь об этом можно рассказать; История Манхэттенского проекта

2 октября Гейзенберг, Ган и Лауэ встретились в Лондоне с английскими учеными, чтобы обсудить свое возвращение в Германию. Им дали ясно понять, что проживать они будут только в американской или английской зоне. Они ответили, что в этом случае не исключены осложнения, поскольку для плодотворной работы им нужны научные лаборатории, которых в этих зонах, во-первых, было немного, а во-вторых, они не отличались высоким классом. С другой стороны, мы натолкнулись на сопротивление маршала Монтгомери, который отказался принять в британскую зону оккупации хотя бы одного немецкого ученого на тех условиях, которые мы выдвигали. Эти условия, с одной стороны, предполагали ликвидацию всяких ограничений в пределах зоны, с другой -гарантию от похищения. Монтгомери твердо и, по-моему, убедительно доказывал, что всякий, кого ему будет поручено охранять, должен быть подвергнут определенным ограничениям и взят под строгое наблюдение. Переговоры затянулись, а немцы тем временем впали в апатию. Еще некоторое время они носились с предложением освободить их под честное слово, потом их охватило чувство полного разочарования.

Гейзенберг. Я думаю, разговоры с капитаном попросту бесполезны. Он нас выслушивает и передает содержание разговора своему командиру, делая при этом некоторые сокращения. Они немного беседуют на эту тему, обмениваются сожалениями по поводу участия в столь неприятном деле. На этом все и заканчивается, потому что командир не передает этих разговоров выше по инстанции. В лучшем случае он сообщает о них полковнику или генералу в Лондоне. В Америку же, где собственно и должно быть принято решение, никогда ничего не дойдет.

Может быть, доктор Гейзенберг почувствует некоторое утешение, когда узнает, что слова его, адресованные капитану, очень быстро доходили до меня, и я принимал все меры для его немедленного освобождения, как только в задержке больше не будет необходимости.

16 ноября из газет немцам стало известно о присуждении Нобелевской премии Гану. Группа была очень взволнована. Все они очень нервничали, не получив немедленного подтверждения этого факта. Когда же оно, наконец, поступило, Гану предложили ответить, что он принимает награду, но прибыть лично для церемонии вручения не может.

22 декабря немецких ученых известили об их отправке в Германию. К этому времени нам удалось организовать в американской и английской зонах необходимые для работ лаборатории.

Накануне отъезда немцы, по рассказам капитана Броди, помощника Ритнера, заявили, что обращались с ними все-таки неплохо и что им следует позаботиться о своей дальнейшей репутации в глазах американцев.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.

НАГАСАКИ.

Весь июль и начало августа, до того как первая бомба была сброшена на Японию, центром наиболее драматических событий был остров Тиниан. В то же время в Лос-Аламосе все ускоряющимися темпами шла напряженная работа по испытанию второй бомбы взрывного типа. Главная трудность возникла по вине одной из компаний, не сумевшей в срок изготовить некоторые важные детали механизма "Толстяка". Поэтому мы не могли провести всех запланированных испытаний этого механизма. Одновременно это снижало эффективность испытаний всего устройства в собранном виде. Их приходилось повторять дважды: без недостающего механизма, а в последний момент уже в собранном виде, за исключением ядерного заряда. Первые действительные испытания недостающего механизма удалось провести буквально за несколько дней до сбрасывания бомбы на Нагасаки.

Полученное, наконец, с завода необходимое количество плутония было превращено в Лос-Аламосе в блоки и отправлено на Тиниан на борту специального самолета С-54.

Некоторые другие важные детали еще для двух "Толстяков" отправили на самолетах Б-29, принадлежавших 509-му авиаполку и находившихся в Альбукерке специально для этой цели. Во всех случаях груз плутония сопровождала особая охрана и принимались специальные меры по установлению места возможной катастрофы самолета.

Так же как и "Малыш", "Толстяк" должен был быть применен в боевых условиях, как только поступит достаточное количество делящегося материала. В конце июля срок использования бомбы перенесли с 20 на 11 августа, а к 7 августа стало ясно, что этот срок удастся уменьшить еще на один день.

Мы с адмиралом Пернеллом часто обсуждали важность организации второго атомного удара вслед за первым, для того чтобы у японцев не было возможности оправиться от первого потрясения. Пернелл был убежден, что двух бомб достаточно, чтобы закончить войну, и потому я был уверен, что с ним и Фареллом мне нечего бояться задержки в развитии нашей первой операции.

Если верить прогнозу, 9 августа погода должна была быть благоприятной. Однако в течение следующих пяти дней ожидалась плохая погода, что заставило нас привести первого "Толстяка" в готовность на день раньше. Когда решение было принято, научный персонал выразил опасение, что сокращение срока подготовки на целых два дня внесет элемент неуверенности. Тем не менее, я рискнул. К счастью, сборка прошла без приключений, и к вечеру 8 августа бомба была заряжена и проверена.

8 августа шесть самолетов с бомбами "тыква" вылетели в направлении различных целей.

Из-за плохой погоды только двум из них удалось достичь основных объектов, трем -- второочередных, а один вернулся с полпути из-за неисправности.

В тексте приказа о второй атомной бомбардировке не было никаких указаний на необычный характер бомбы, хотя каждый читавший его понимал, что речь идет о далеко не обычной операции.

В этот раз мы наметили только два объекта: Кокура -- цель первой очереди и Нагасаки -- цель второй очереди. Город Ниигата не был включен в число целей из-за его удаленности от первых двух городов. Чтобы увеличить шансы поражения первой цели, самолету-доставщику приказали независимо от прогноза погоды приблизиться к району первой очереди настолько близко, чтобы непосредственно убедиться в невозможности визуального бомбометания. Только после этого он мог изменить курс и лететь ко второй цели. Для предотвращения слишком раннего прибытия к цели тех самолетов, которые должны были сфотографировать взрыв, они были обязаны запросить Тиниан и Иводзиму, прежде чем минуют последний остров. В случае отсутствия достоверных сведений они должны были сфотографировать обе цели.

Арсенал в городе Кокура был крупнейшим военным заводом Японии, на котором производились самые различные виды оружия и другого военного снаряжения. Он раскинулся на площади почти в 800 гектар, а вокруг него располагались вспомогательные объекты: машиностроительные заводы, заводы по изготовлению запасных деталей, электростанции и различные бытовые службы.