Олег Мороз - Хроника либеральной революции

Одновременно с информацией о хасбулатовских апартаментах депутатам было сообщено о государственных тратах на состоявшуюся незадолго перед тем поездку спикера в Италию для заключения издательского договора на выпуск очередной его литературной «нетленки» — 17020 долларов и 105 тысяч рублей (фрахт самолета).

В преданном гласности распоряжении за № 2562 рп-1 от 23 марта 1992 года председатель верховного органа российской законодательной власти разрешал самому себе использовать самолеты войсковой части 15565 для полетов в пределах отечества и за рубеж (надо полагать, следовало ждать очередных литературных новинок). А чтобы депутаты по этому поводу не возникали, дозволял такие же полеты и им — тоже «за счет сметы расходов Верховного Совета Российской Федерации». Стоит ли при таком раскладе удивляться послушанию депутатов спикерской воле, стоит ли удивляться самодовольной усмешке, с какой Хасбулатов всякий раз встречал призывы отдельных парламентских камикадзе отправить его в отставку, стоит ли удивляться его заявлениям, что плевал он и на тех, и на этих, а уж на прессу, на эту, с позволения сказать, четвертую власть, которая что-то там вякает против него, в особенности? Как поется в песенке, у него все было схвачено, за все заплачено.

Впрочем, если вести речь о квартирах, дачах, зарубежных поездках, непомерные аппетиты тут были (и есть), конечно, не у одного Хасбулатова. В ту же квартиру на улице Щусева чуть было не въехал сам Ельцин. После путча 1991 года его охрана настояла, чтобы он поменял жилье (до той поры президент жил на Тверской). Среди прочих вариантов ему предложили «щусевскую» квартиру. Однако, по словам Коржакова, Ельцина и его домашних смутили эти царские хоромы: дескать, что народ подумает — многие ведь вообще без жилья (тогда Ельцин еще оглядывался на это). Решили отказаться от этих апартаментов.

Правда, и квартира на Осенней улице, куда президент в конце концов вселился, была ненамного скромнее. Да не одна — две, нет, три квартиры: две, соединенные в одну, сам с Наиной занял, а третью отдал семье старшей дочери Елены.

Что касается Хасбулатова, быстренько занявшего «генсековское» жилье, этого и вовсе никакие сомнения не терзали.

В общем, как и следовало ожидать, в части начальственных льгот и привилегий все вернулось на круги своя. Сохранилась почти вся их система, существовавшая при коммунистах. В этой связи хочу привести вопрос моего коллеги по работе в «Литгазете» (разговор происходил в ее редакции) Анатолия Рубинова на встрече с Геннадием Бурбулисом летом 1992-го:

— Как известно, многие демократические кандидаты одержали победу на выборах благодаря программе борьбы с привилегиями. Я помню, по телевизору показывали, как Ельцин пришел в поликлинику и записался к обычному врачу…

Да, было такое. Ельцин, разжалованный из кандидатов в члены Политбюро и первых секретарей Московского горкома, работал тогда заместителем председателя Госстроя. Этот случай с обычной районной поликлиникой произвел тогда шок и вызвал волну симпатий к Ельцину. Увы, второго такого посещения, кажется, уже не было…

— …И вот сегодня мне непонятно, — продолжал Рубинов, — почему эта предвыборная программа не воплощена в жизнь. Я знаю, что Министерство торговли получает из Верховного Совета списки депутатов, которым надлежит выделить автомашины «Волга» (тогда еще это был жуткий дефицит. — О.М.). Кажется, все депутаты получили. Я знаю, что депутаты получают товары не как обычные граждане, а как привилегированные, на базах (тоже по тому времени огромная фора. — О.М.). Четвертое управление Минздрава, которое когда-то обслуживало верхушку общества, по-прежнему обслуживает верхушку, хотя и другую… Даже на уровне города осталась поликлиника, которая обслуживает привилегированную часть московского истеблишмента. Парк цековских машин перешел в ведение правительства. У меня есть список цековских домов, которые ко времени августовских событий прошлого года не успели заселить. Они все перешли к новой «элите». То же можно сказать и о совхозе, который выращивал экологически чистые продукты для цековского начальства. Я думаю, демократы очень многое теряют оттого, что пользуются теми же самыми привилегиями, что и их предшественники в структурах власти.

Бурбулис тогда ответил, что не собирается оправдывать действия тех людей, о которых говорил Рубинов. Вместе с тем, сказал он, можно взглянуть на дело несколько иначе: чего мы добьемся, если откажемся от всего того, без чего трудно поддерживать дееспособность работников правительства, президентских структур, Верховного Совета? По мнению госсекретаря, вместо того, чтобы разрушать «злосчастное» Четвертое управление, а потом десятилетиями вновь собирать все по крохам, может быть, лучше подтянуть все наше здравоохранение до уровня этого Четвертого.

На это последовала совершенно справедливая реплика одного из журналистов, что у прежних властей, когда они отстаивали свои привилегии, были точно такие же аргументы.

Да-да, никого не интересует «дееспособность» рядового инженера, учителя, бухгалтера, а вот депутат, высокопоставленный чиновник — другое дело. Без их «дееспособности» вся жизнь в государстве остановится.

Впрочем, доказывая, что не все в депутатско-чиновничьей среде подвержены болезни льгот и привилегий, Бурбулис привел в пример ту же Эллу Памфилову: дескать, у нее, у министра, мать ради пополнения семейного бюджета подрабатывает, не гнушаясь при этом и не очень престижной работой. А ведь дочь могла бы использовать свое положение и оградить ее от этого. Но Элла Александровна не может себе такого позволить по моральным соображениям.

Что ж, позиция госсекретаря была ясна, хотя его ответ вряд ли удовлетворил спрашивающих. То, что в вопросе о привилегиях новые власти ничем не отличались от старых, вызывало глубокое разочарование. И вело ко многим выводам. По существу, это был тест, лакмусовая бумажка, которая лучше тысячи деклараций характеризовала лицо новой власти.

Конечно, сейчас, по прошествии лет, тогдашние страсти вокруг привилегий представляются достаточно наивными. Неправедно полученные дачи, квартиры, машины, обслуживание в спецполиклиниках… Вскорости это покажется сущей мелочью по сравнению с неправедно захваченными в процессе «прихватизации» заводами, пароходствами, банками, нефтяными и газовыми промыслами, которые стали приносить их владельцам миллионы и миллиарды долларов…

Впрочем, миллиарды миллиардами, а привилегии привилегиями. Льготы и привилегии по-прежнему остаются эффективным инструментом, позволяющим манипулировать чиновниками и депутатами. Именно поэтому столь малоэффективна борьба с ними, и в прошлом, и теперь.