Джон Норвич - История Венецианской республики

Согласно Горацио Брауну, он «прикрепил к дверям одного почтенного патриция связку коралловых безделушек потешного вида и оскорбительного значения».

Гиббон пишет, что «любовь, а точнее, похоть была его единственной сильной страстью. Обнимая жен и дев города, турецкий раб забыл о чести романского императора».

Романин утверждает, что известен всего один случай такого рода наказания, когда в XVII веке священник, обвиненный в ужасных злодеяниях, был вывешен в клетке с колокольни Сан Марко и даже ухитрился сбежать. Возможно, путаница возникла из-за того, что клеткой, которая на венецианском наречии называется cheba (ит. gabbia), называли еще небольшую темницу во Дворце дожей.

Последнее положение, особенно в отношении использования детского труда, далеко предвосхитило подобные законы, принятые в Англии в XIX веке.

Среди них особенно выделяются скуола Кармини, скуола Сан Марко, скуола Сан Джорджо дельи Скьявони, скуола Джованни Еванджелиста и скуола Сан Рокко. Из них переоборудованы для других нужд: скуола Сан Марко (сейчас общественная больница) и скуола Санта Мария делла Карита (теперь Академия).

Рескин пишет: «…Наконец, будто в экстазе, арки тонут в мраморной пене и тянутся высоко в синее небо гирляндами изваянных побегов, как если бы волны перед волноломами на Лидо застыли за миг до разрушения и морские нимфы увили их кораллами и аметистами».

Ис 9:2.

Это здание, которого теперь нет, не следует путать с прекрасным палаццо делла Раджоне.

Современник этих событий Леонардо Бруни писал: «Если один наступал, другой отступал. Если один был грозным зверем земным, то другой — тварью водяной. И так, на исходе сил и жизни, эти престарелые священники играли спокойствием и спасением христианского мира».

Священная Римская империя пришла в упадок со смертью Фридриха II в 1250 году. Теперь она стала довольно ущербной федерацией городов и княжеств под почетным управлением одного из своих правителей, носившего титул короля Римского и традиционно короновавшегося папой. Но между 1250 годом и смертью Максимилиана в 1519 году из 18 королей только 5 действительно короновались в Риме. Последним был Фридрих III в 1452 году. Самого Максимилиана не короновали, его императорский титул, провозглашенный в 1508 году, не имел законного подтверждения. Карл V короновался, но в Болонье. Это была последняя коронация в Священной Римской империи.

Обстоятельства его избрания и последующего смещения не оставляют ему места в каноническом списке пап. Поэтому совершенно законно, хотя и не менее странно, что Анджело Ронкалли, став папой в 1958 году, выбрал такое же имя.

Его похоронили в церкви Санта Марина, а не в Серви, как утверждает Рескин. Возле гробницы висели ключи от Падуи. В 1820 году, когда эту церковь снесли, изображение ключей перенесли в Санти Джованни э Паоло и поместили над другим саркофагом.

Перевод с итальянского М. Юсима.

Его гробница представляет собой странный гибрид венецианского и флорентийского стилей, готики и Возрождения. Сельватико, критик XIX века, описывает ее как «богатую, но некрасивую» («ricco, ma non bel»). Рескин — как «благородный пример смертности повелителей», что более справедливо, но менее точно.

Этот дворец сгорел в XIX столетии. Его место, сразу за палаццо Приули-Бон, к западу от площади Сан-Стае, сейчас пустует.

Впоследствии они увеличивались еще немного, но на короткий срок.

Позднее его перевезли в Милан, где в церкви Сан Франческо Гранде он покоился вместе со своей семьей. В конце XVIII века, когда ее снесли, говорят, его останки вернулись во церковь Санта Мария Глориоза деи Фрари, там их поместили в деревянный саркофаг над дверями южного придела, обращенными к монастырю. Но в 1874 году саркофаг вскрыли для проверки и не обнаружили на останках следов палаческого топора. Следовательно, эти останки не могут принадлежать Карманьоле, а место его последнего упокоения скрыто пеленой истории.

Этот дворец XIII века, с большим трудом восстановленный 1860-х годах и больше известный как Фондако деи Турки, сейчас стоит в верхней части Большого канала. Теперь там находится Музей естественной истории.

Этот дом на площади Сан-Поло, за церковью, раньше принадлежал Джакомо да Каррара и Джакомо даль Верме, до того как его передали Гаттамелате.

Однако Франческо Сфорца продолжал чинить препятствия Венеции. В 1461 году свой дом в районе Сан-Поло он сменил на особняк в Сан-Самуэле, предполагая переделать на свой вкус то, что Андреа Корреро (отец королевы Кипра) строил для себя как временный дворец. Вскоре венециано-миланские отношения расстроились и дом конфисковали. Работы прервались, когда закончен был только один угол. До сих пор можно увидеть на Большом канале незаконченный дом, известный как Ка' дель Дюка.

Перевод И. А. Бунина.

Патриарх Иосиф, согласившийся с католиками, что Дух Святой исходит от Сына, подразумевая, что в греческой формулировке Дух Святой исходит через Сына, заболел и умер. Сэр Стивен Рансимен недобро заметил, что после той путаницы, которую он навел, ничего лучшего он сделать уже не мог.

В этом месте следует упомянуть, что я несколько отошел от изложения, данного сэром Стивеном Рансименом в книге «Падение Константинополя», согласно которому флот вышел в конце апреля под командованием Лонго. Причина в том, что такое изложение событий плохо согласуется с указаниями сената.

Николо Барбаро, один из их числа, привел полный список.

Ток, женский или мужской головной убор конца XVI века из шелка или бархата. — Примеч. ред.

Перевод Е. Зарина.

Восса di leone («львиная пасть») — специальный ящик для жалоб и доносов. Такие ящики расставлялись в разных местах города. Доносы поступали в Совет десяти, который, правда, старался их игнорировать, если они не имели подписи, и принимали меры только после проверки обвинений.

Осмотр можно производить с третьим томом «Камней Венеции» Рескина в руках: «Мы обнаружим, что совершенное Возрождение, по крайней мере, чисто в своей безвкусице и утонченно в своих пороках. Но этот памятник замечателен тем, что он отвергает один стиль, обремененный зародышем другого, и все повелители жизни облачены либо в одежды, либо в саван». И так далее, на протяжении трех страниц, Само изображение понравилось Рескину еще меньше: «Огромный, тучный, с лицом изможденного шута, с выражением особого рода вялой и порочной хитрости, так часто встречающимся у худших из католических священников. Изображение частью железное, частью глиняное…» Однако он осуждает скульптора больше, чем его творение.