Наталия Басовская - Зарождение средневековой цивилизации Западной Европы. Лекции.

Итак, знак апокалипсиса, под которым рождается Средневековье и Средневековая цивилизация. Это навсегда налагает на нее отпечаток. Человек Средневековья абсолютно верит в возможность конца света, допускает его совершенно реально тогда, когда будет сказано и подсказано, конечно, церковью, ибо она владеет душами людей, к этому сейчас я еще приведу.

Каковы же были эти два мира и что позволило им так синтезироваться? Что соединилось? Тут мы увидим еще такие знаки, под которыми встреча миров состоялась. Итак, два мира. Римский мир 4 — 5 веков, основное я уже сказала, только теперь подведем некоторые итоги. Что в нем внутренне перерождаюсь? Внешне все очевидно, Рим перестал побеждать, Рим перестал быть захватчиком, Рим перестал быть похожим на самого себя. Рим не захватчик — это не Рим, Рим не победитель — это не Рим. А что же такое внутри у него происходило? Мы с вами вряд ли остановимся на концепции наказания за грехи, такого абстрактного, посмотрим реально, конкретно. Во-первых, Рим этой эпохи в целом, я считаю, что с ним произошло самое главное, что можно назвать так. Как цивилизация античная он утратил самоидентичность. Страшное явление. Он перестал быть адекватен самому себе. Рим не завоеватель — уже не Рим, Рим не победитель — уже не Рим. И самое главное, Рим, который рождался, достигал расцвета, 2 — 1 век до н. э и первая половина второго, это высокий расцвет Рима. Это был Рим, основанный на труде рабов, которых можно было пополнять сколько угодно. Вот завоевали какую-то область, рабов — сколько хочешь. Был такой остров Сардиния, есть такой остров Сардиния, почему был. Завоевали Сардинию, которая взбунтовалась против власти Рима, всех жителей обратили в рабство. В Риме появилась поговорка — "дешев как сард", т. е. рабы страшно подешевели. Рабы — это удобство, это повседневность, когда они покорили во втором веке нашей эры Грецию, сделали своей провинцией, в Риме появилась масса рабов-учителей, рабов-писателей, рабов-поэтов из высочайшей греческой культуры. И такие рабы, сарды, это конечно работники в поместье, а это…ну все равно, все рабы. И рабская психология кругом, и она нормальна и римлянин считает, что есть люди и есть рабы. Это замечательно выразил римский писатель Варон, в эпоху расцвета Рима он в своем трактате о сельском хозяйстве написал: "Орудия делятся на насколько категорий, большинство людей делят их на три группы. Орудия немые, к коим относятся мотыги, телеги, плуг. Орудия полуговорящие, к коим относятся волы, и орудия говорящие, к коим относятся рабы". По-латыни instrumentum vocale, "говорящий инструмент", это психология. Это не обязательно, как в детских вариантах, в школе объясняют, рабов били, избивали, это не обязательно. Ну, там при случае слегка наказать, а уж за какое-то большое преступление и жестоко наказать. За восстание — да, 10000 распятых рабов после Спартаковского восстания 73–71 годов до н. э. 10000 рабов распяли, но это ЧП, а в повседневности — раб это удобство. Но постепенно это, в общем, краеугольное явление, на котором держится этот мир (есть МЫ — римляне; есть варвары "бр-бр"; есть варвары, обращенные в рабство, — это рабы, так устроен этот мир), все рушится, все размывается.

Труд рабов не очень производительный, наверно, вы прекрасно это понимаете. Какой у него интерес? А все время бить его плеткой — это можно, но когда рабов стало очень много, в эпоху классического рабства, в больших поместьях. Тысячи! Прикиньте, сколько надо надсмотрщиков, чтобы за каждым уследить. Нерационально, разоришься на надсмотрщиках, а так они работают плохо, так, как работает раб.

Для того, чтобы понять, что такое рабский труд, вот давайте представим себе парадоксальную фигуру. Раб-рационализатор, ну сейчас они называются не рационализаторы, а, допустим, менеджер, с гениальным проектом прибегает к своему хозяину: "О-о-о, у меня такой проект! Я такую штуку придумал. Вот мы ее внедрим в производство оливкового масла, допустим, завтра соседнюю виллу перегоним, на рынке у нас доходы будут". Ну зачем это рабу? Ему же от этого ничего не будет. И производство, материальная жизнь в громадной этой империи, которая казалась такой всемогущей, победительной, приходит в упадок.

Наука не соединилась никак с производством. Наукой занимаются свободные, т. е. те, кто называется люди. Самая популярная наука — философия, ибо философия — это же не научная дисциплина, это мировидение. Они философствуют, они рассуждают об устройстве мира, вселенной, высказывают гениальные догадки, например о том, что Земля — шар. Они догадались, потом в Средние века церковь запретила так думать, это абсурд. Потом это откроют заново, это будет целая плеяда ученых Возрождения. Наука сама по себе, а производство — это же удел рабов. Никакой свободный, самый ученый ум, не будет предлагать туда, в производственную сферу. Это унизительно, это не для нас, свободных и богатых. И потому рано или поздно Рим, при всех достижениях его… У них уже высоко развивалось и финансовое дело, уже были и банки, уже были займы, кредиты, проценты, ростовщичество, все было. Но оно тормозится отсутствием настоящего, свободного интереса. Для того, чтобы были все-таки люди, менеджеры современные, которые хорошо бы работали в экономике, начинают нарушать то, что и есть самоидентичность — появляются вольноотпущенники. Ох, какую власть они постепенно в Риме забирают, те, кто получили свободу из рук своего хозяина, за какие-нибудь заслуги. Как они служат своим хозяевам — так, что потом их же и свергнут, их же и сбросят куда-нибудь. Появляется такая категория людей энергичных, циничных, мстящих за свое былое положение. Очень опасные, а главное, размывается простая психология, что есть люди и есть "инструментум вокале", это было просто и ясно. А теперь вся картина смазывается. Какие-то вольноотпущенники. Такие пробивные, такие энергичные. Начинают руководить императорами, в позднюю римскую пору. Картина мира замутнилась, исчезла та ясность, на которой держалась вся римская сила.

Лучшее проявление, доказательства того, как сместилась картина мира, это принятие христианства. Вы все, конечно, знаете, что в 4 веке 313 год — Миланский эдикт, затем 325 — Никейский собор, "Символ веры" при императоре Константине. Христианская религия становится допустимой, а потом и официальной религией в Риме. Это нонсенс, ибо христианское учение в любом варианте, в любой версии учит, что от рождения все люди — Божье творение, да. Все люди Божье творение, все равно угодны Всемилостивому господу. Это применить к Риму?! А идея прорастала. Мне очень нравится, как она прорастала в голове очень умного философа Сенеки. Он был воспитателем и учителем Нерона — хорошего ученика воспитал, зловещего императора Нерона. Ну и погиб по милости того же Нерона. У него в голове, в его очень умной и утонченной, пробивалась мысль, что что-то не так. Что все люди — это все-таки люди и что надо вот этот вопрос как-то урегулировать. И писал в письмах своему другу, "ох, как досадно, вот уже вроде почувствую, проникнусь мыслью, что все люди — это люди, надо быть милосерднее", т. е. в нем прорастает не родившаяся еще, не принятая, не сформулированная, не принятое им и Римом христианство. А потом он говорит: "Раб совершит какую-нибудь провинность, я поколочу его как следует, чувствую — нет, не проникся я этой идеей. Никак не получается". Т. е. для Рима принятие христианства, оно вроде бы абсолютно противоестественно, а, тем не менее, это случилось. Император Константин Великий, сущий злодей сам по себе — сына убил, жену свою лично убил по подозрениям, жестокий человек, римский человек. Воевал, коварный человек, но перед самой смертью проникся… Говорят, принял сам христианство, говорят, ну и допустил, почему? Что-то произошло уже в истории, Рим по сути своей перестал быть сам себе адекватным, идентичным, таким, каким он был и каким он был несокрушимым. А Рим с христианством, с вольноотпущенниками, с правом отпуска раба на свободу… В классическую эпоху за идею отпустить раба, дать ему свободу за особую заслугу, ну спас мне жизнь, — штрафовали. Ты мне это прекрати, не нарушай эти границы между нами и не нами, инструментами.