Игвар Андерсоон - История Швеции

Приблизительно с 500 г. н. э. выдвигается новая центральная область Швеции — Упланд. Почва в этой области поднялась до такой степени, что внутренние ее долины — прежде заливы — превратились в плодородные пастбища и большие охотничьи угодья. Именно отсюда стал вывозиться из Швеции в другие страны, может быть, самый ценный экспортный товар того времени — драгоценные меха редкого блеска, описанные Иорданом. До сих пор вблизи Старой Упсалы и Венделя высятся курганы, отмечающие места погребения местных князей. Как здесь, так и в других местах (Вальсйерде) вблизи водной системы Фюрисо знатные люди погребались в своих кораблях. Вместе с людьми в кораблях погребалось и имущество, которое по своей роскоши, богатству и изяществу не имело себе равного во всей тогдашней Скандинавии. Шлемы и оружие были украшены замечательными изображениями, воспроизводившими сцены из жизни богов и героев. Именно к этому времени относится повествование Иордана о многих племенах Швеции; некоторые из них, как, например, племя, жившее в Упланде, достигали большой мощи и богатства.

Но не только рассказы народов, населявших берега Средиземного моря, проливают свет на глубокий мрак, окутывающий тогдашнюю Швецию. Песнь о Беовульфе, замечательный памятник древнеанглийского эпоса, говорящая главным образом о данах и «геатах», мимоходом упоминает также о военных столкновениях между свеями и геатами, что заставляет относить описанные события приблизительно к началу VI в. Среди скандинавских историков вопрос о том, кого понимать под «геатами» — «ётов» или «ютов» — классический спорный вопрос. Различные подробности в поэме позволяют высказать и то и другое предположения. Первое толкование более соблазнительно для историка Швеции. Быть может, наиболее простое и правдоподобное объяснение этих противоречий можно найти в том, что автор поэмы объединял в своих «геатах» предания, которые относились и к «ётам» и к «ютам». Если мы даже примем более осторожное толкование слова «геаты» как «юты», то и тогда песнь о Беовульфе даст нам значительный материал для освещения древней шведской истории.

В песне о Беовульфе рассказывается, как Беовульф, опекун короля геатов Хеардреда, принимает при своем дворе изгнанников, сыновей короля свеев Отера, враждующих с братом их отца Онелой, «прославленным князем, первым из всех морских владык, который раздавал сокровища в державе свеев». Между Онелой и Хеардредом вспыхнула война. А когда впоследствии Беовульф стал королем геатов, он поддержал сына Отера — Эадгильса, снабдив его «оружием и воинами для борьбы за широким морем». Эадгильс одержал также победу над узурпатором в Швеции и стал королем этой страны. Старый король свеев Онгентеов, отец враждующих Отера и Онелы, также вступает в борьбу против геатов и в конце концов гибнет от их руки.

Конечно, во всем этом древнем эпосе можно почувствовать только очень туманный намек на державу свеев, о которой свидетельствуют могильные курганы и пышные погребения в кораблях. Но упомянутые в древнеанглийском эпосе Ангантир, Але, Оттар, Адильс — так будут звучать эти имена, если мы сведем древнеанглийские формы к их шведским соответствиям, — все же первые в истории Швеции, которые известны нам по имени. В древности думали, что имя само по себе есть что-то великое и полное силы, тесно связанное с человеком, который его носит, и первые имена людей в летописях Швеции свидетельствуют о склонности к фантазии и обладают особенным очарованием. Но вопрос заключается в том, являются ли все эти герои эпоса, короли свеев, только легендарными героями или они в действительности существовали и царствовали.

Ответ на этот вопрос отчасти может дать уже упомянутая поэма Тиодольфа «Сказание об Инглингах». В длинном ряду упсальских королей, которых поэт воспевает в своем сказании, образы старейших поколений, правда, в значительной степени проникнуты духом мифа и саги; но затем в этом творении Тиодольфа появляется ряд знакомых имен и образов: это те же имена и образы, которые мы уже встретили в неясных местах «Песни о Беовульфе».

Тиодольф не упоминает Ангантира, но об Оттаре и Адильсе он сообщает. Мы приводим ниже строфы эпоса Тиодольфа, в которых они упоминаются. Эти строфы, если передать их содержание менее замысловатым языком, просто говорят о том, что Оттар погибает в бою с датскими вождями, а Адильс умирает, упав с лошади.

Эти два источника — древнеанглийский эпос и песня исландца Тиодольфа — происходят из мест, далеко отстоящих друг от друга, и нельзя думать, что какое-либо указание одного из них покоится на данных другого. Они частично подтверждают друг друга. Отсюда неизбежен тот вывод, что совпадающие имена королей свеев, названные в обоих источниках, принадлежат людям, действительно существовавшим.

Приблизительно к этому же эпическому периоду истории шведского народа надо отнести и древнейшие рельефные изображения на камнях, воспроизводящие мотивы легенд и мифов из жизни героев ранней Швеции. Неясные сведения об этом же периоде времени, возможно, содержатся также и в обширнейшей и своеобразнейшей из всех северных рунических надписей на камнях — надписи в Рёке в Эстерйётланде, над разгадкой которой долго бились археологи всей Скандинавии; эта надпись относится, вероятно, ко временам викингов. В стихотворной ее части содержатся некоторые сведения о короле Тиодрике (возможно, это сам Теодорих Великий, король остготов). Некоторые строки этой надписи напоминают нам об эпохе переселения народов:

В рунических надписях, найденных в более южных областях, мы также встречаем указания на связь событий в Скандинавии эпохи викингов с великим переселением народов. Византийский историк VI в. Прокопий упоминает о племени герулов, жившем к северу от Дуная между Мархом и Эйпелем. Это племя, рассказывает Прокопий, напало на своих соседей лангобардов, но потерпело поражение и «вынуждено было уйти со своих унаследованных от отцов мест». Часть герулов переселилась в Иллирию, находившуюся в пределах границ римского государства.

«Другая часть, — рассказывает далее Прокопий, — в поисках новых мест поселения пыталась обосноваться в самых северных областях обитаемого мира. Под предводительством многочисленных членов своего королевского рода они прошли сначала одну за другой все славянские земли, попали затем в простирающуюся на огромное расстояние бесплодную пустыню и наконец добрались до народа по имени «варны». Затем они поспешно миновали земли, заселенные данами, причем эти варвары не причинили им никакого вреда. Потом они достигли Океана, переплыли его, направились далее в сторону острова Фуле, где и обосновались». В дальнейшем Прокопий более точно определяет их местопребывание: «рядом с ётами».