Марк Солонин - 23 июня: «день М»

Сотрудники «органов», которые в 20—30-х годах без лишних сантиментов назывались «карательными», не могли не принести в партизанское движение все свои прежние, приобретенные в годы массовых репрессий навыки. Полное безразличие к жертвам среди мирного населения, ставка на террор и провокации, мародерство и пьянство — все это в полной мере проявилось в деятельности партизанских отрядов, наспех слепленных из «оперативных сотрудников НКВД». Не следует забывать и о том, что система подготовки профессиональных диверсантов была практически полностью разрушена в годы Большого Террора, а большая часть опытных спецназовцев стерта в «лагерную пыль». Порою дело доходило до полного абсурда. Так, в октябре 1941 г. ГлавПУР разослал армейским политорганам «Инструкцию по организации и действиям партизанских отрядов», составленную в 1919 году! (105, стр.191) И если рассылка инструкции 1919 года может быть отнесена к разряду курьезов, то поставленная на самом высоком уровне задача «косить немцев косами и колоть вилами» свидетельствует по меньшей мере о полном непонимании задач вооруженной борьбы в тылу врага. Чем дальше вглубь советской территории продвигались немецкие войска, тем более растягивались их транспортные коммуникации. Каждый снаряд и каждый патрон должен был проделать путь в несколько тысяч километров от завода в Германии до боевых порядков частей вермахта, преодолеть десятки рек и мостов. Эти транспортные артерии проходили по безлюдной лесисто-болотистой местности, самой природой созданной для эффективных диверсионных действий. Там и должен был находиться центр приложения усилий тщательно подготовленных диверсионных групп. Но товарищ Сталин, похоже, воспринимал население оккупированных областей как отработанный шлак, не имеющий уже никакой ценности: этих людей невозможно было использовать ни как дармовую рабочую силу, ни как пушечное мясо. Хуже того — они могли быть использованы противником. Поэтому гибель тысяч таких «бесхозных людишек» рассматривалась им как вполне приемлемая «цена» за убийство пары зазевавшихся немецких отпускников…

Если таким, равнодушно жестоким, было отношение к абсолютно неповинному в военном поражении гражданскому населению, то к бойцам и командирам, побросавшим винтовки, пулеметы и танки, товарищ Сталин испытывал гораздо более определенные чувства. Оправившись от первого шока, вызванного совершенно немыслимым поведением Красной Армии, Сталин начал наводить порядок единственно известным и доступным ему способом. 16 июля 1941 г. он лично подписал Постановление ГКО № 169, которое начиналось дословно так:

« Государственный Комитет Обороны устанавливает, что части Красной Армии в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат великое знамя Советской власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда — прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей. Однако наряду с этим Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником.

Воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам, Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров… » (6, стр. 473)

Далее шел перечень из 9 фамилий генералов, арестованных « за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций ».

Наиболее известными среди них были высшие командиры Западного фронта. Причина, по которой именно командование Западного фронта (а не, например, соседнего Северо-Западного, разгромленного в том же темпе, или Южного, позорно бежавшего перед убогой румынской армией) было выбрано в качестве объекта для показательной расправы, никому не известна. Выбор же конкретных лиц среди генералов Западного фронта был прост и понятен — под нож пошли те, кто к моменту принятия Постановления успел выйти из окружения к своим. Командующего 4-й Армией, по которой пришелся удар танковой группы Гудериана, расстреляли. Командующий 10-й, самой мощной армией фронта, к тому же находившейся на пассивном (с точки зрения наступающего вермахта) участке границы, отделался легким испугом, поскольку вышел из окружения значительно позже. Ничего плохого не случилось и с маршалом Куликом, который в первые дни войны прибыл в штаб 10-й Армии в качестве полномочного представителя Ставки — ему даже вернули маршальские звезды, которые он выкинул в кусты (вместе со всеми документами, орденами и знаками различия). Командующий 3-й Армией Западного фронта и заместитель командующего фронтом не только не понесли какого-либо наказания, но даже были отмечены похвалой Верховного в его августовском приказе № 270. В качестве заслуги командующего 3-й Армией было названо то, что он « вывел из окружения 498 вооруженных красноармейцев и командиров частей 3-й Армии », т.е. менее одного процента личного состава вверенной ему армии.

В тот же день, 16 июля 1941 г., в Красной Армии был восстановлен институт комиссаров. Теперь приказ командира части или соединения был недействителен до тех пор, пока его не подпишет представитель партии. На следующий день, 17 июля 1941 г., Сталин подписал Постановление ГКО № 187, в соответствии с которым «особые отделы» в очередной раз были выведены из подчинения военного командования и переданы в совместное управление НКВД и комиссаров: « Подчинить Управление Особых Отделов и Особые Отделы Народному Комиссариату Внутренних Дел, а уполномоченного Особого отдела в полку и Особотдел в дивизии одновременно подчинить соответственно комиссару полка и комиссару дивизии ». Задачи «особистам» были поставлены предельно ясные:

« …дать Особым Отделам право ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте. Обязать НКВД дать в распоряжение Особых Отделов необходимые вооруженные отряды из войск НКВД ». (6, стр. 475)

Еще через три дня, 20 июля 1941 г. (на этот раз — Указом Президиума Верховного Совета, ибо Сталин строго соблюдал нормы сталинской Конституции), два репрессивных ведомства (НКВД и НКГБ) были объединены в один наркомат внутренних дел под началом товарища Берия.

Две недели спустя, в первых числах августа 1941 г., в районе Умани (Украина) были окружены и сдались в плен две армии: 6-я и 12-я. Всего, по сводкам командования вермахта, в районе Умани было взято в плен порядка 100 тыс. человек. В плену у противника оказались оба командарма (Музыченко и Понеделин), четыре командира корпусов и великое множество командиров меньшего ранга. В их числе был и один из «фигурантов» Постановления ГКО № 169 от 16 июля. Командир 60-й горно-стрелковой дивизии генерал-майор М.Б. Салихов, как ни странно, не был тогда приговорен к расстрелу, а всего лишь понижен в звании до полковника и получил «10 лет тюремного заключения с отбыванием наказания после войны». Сдавшись в плен в августе 41-го, бывший генерал Салихов стал в дальнейшем одним из организаторов власовской РОА. После войны, 1 августа 1946 г., он был повешен по приговору Военной коллегии Верховного Суда. (20, стр. 151) 5 августа 1941 г. командующий Группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок издал приказ, в котором заявил, что « трехнедельное сражение под Смоленском завершилось блестящей победой немецкого оружия и немецкого исполнения долга. В качестве трофеев захвачено 309 110 пленных, 3205 уничтоженных или захваченных танков… С благодарностью и гордостью смотрю я на войска, способные к таким действиям… » (72, стр.75)