Владимир Хабур - Мирное время

Вот здесь-то и произошли события, свидетелем и участником которых стал ветеринарный врач.

Доктор Рябиков замолчал и задумался. Потом он вдруг встал и сказал:

- Знаете что, не умею я говорить. Пусть лучше все вам расскажет сам Игнат...

Рябиков вытащил из-под кровати старый чемодан, долго рылся в нем и, наконец, вынул тетрадь в черном клеёнчатом измятом переплете.

- Вот, пожалуйста, - сказал он, протягивая тетрадь Виктору. - Это все, что осталось от Игната - его дневник. Читайте. А потом я расскажу вам остальное...

Виктор взял тетрадь, сел за столик, на котором горела керосиновая лампа, и стал читать.

ДНЕВНИК ИГНАТА ШОВКОПЛЯСА.

17 октября.

Утречком приехал в Джиргаталь.

Неожиданная встреча! В этой дыре, на самом краю света, - встретил старого друга! И кого? Акима Рябикова! Он все тот же - тощий жираф, как мы звали его в Киеве.

Джиргаталь - последний участок. На этом кончается мой объезд Гармского округа. Впрочем, выбраться отсюда вряд ли скоро удастся. В кишлаке неблагополучно. Еще по дороге мне сообщили, что здесь ждут крупных событий. И правда, около крепости рыщут бандюги из шайки Азам-бека. В кишлаке никто не решается ночевать - все перешли в крепость. Один только Рябиков еще бодрится. "Ты чего, - спрашиваю, - фасон держишь?", а он в ответ: "До бандюг я привычный, бандюги для меня плевое дело...".

И смеется, черт длинноногий.

Хотя все жители уже давно живут в крепости, - она к обороне не подготовлена. Продовольствия не запасли, воды мало. Теснота страшная. Почти половина жителей - женщины и ребятишки. Спят где попало. Куда ни глянешь везде навален разный скарб. Бабы даже в такие минуты не могут расстаться с разными макитрами, кастрюлями, тряпками...

18 октября.

Утром вернулся из операции комвзвода Величко. Неподалеку от Джиргаталя он принял бой с двумя сотнями басмачей, потерял семь человек убитыми и отступил. Придется двинуть отряд из всех способных носить оружие. Таких наберется душ пятьдесят. Величко - боевой парень. Правда, трошки простоват, зато он - незаменимый знаток всех басмаческих штучек.

Треба добре отдохнуть после дороги. Ну и места тут! - до сих пор гнетущее впечатление. Долина мрачна, как лунные пейзажи на картинах. Низкие облака, ветер, мертвая, холодная зелень. Будто едешь по большому кладбищу...

Хорошо бы поскорее закончить командировку и - до дому. Надоело мотаться - уже полтора месяца в седле.

Оказывается, в крепости есть заложники - несколько крупных баев. Они арестованы еще Михайловым.

А Рябикова все же уговорил. Переходит в крепость.

19 октября.

Живу в кабинете уполномоченного. Тут же происходят все совещания. Ночью ко мне ввалилось человек десять из руководящих здесь товарищей. Ночующий в кишлаке заведующий красной чайханой прибежал в крепость и сообщил, что, по слухам, большой отряд Азама продвигается к Джиргаталю. А минут через десять - другая новость: один из часовых у ворот привел запыхавшегося хлопца, и тот сказал, будто сам видел, как десять тысяч басмачей вошли в Джиргаталь.

В десять тысяч мы, конечно, не поверили, но меры приняли. По всей стене расставили наблюдателей, бойцов с тридцатью винтовками расположили у бойниц, погасили огни. Ночь - хоть глаз выколи! А тишина такая, что ее, кажется, можно пощупать пальцами...

Мы с часу на час ждали нападения.

Вдруг грянул выстрел, а за ним послышался бешеный конский топот. Конь скакал прямо к крепости. Мы затаили дыхание. У ворот конь остановился. Тогда мы бросили через ворота зажженный факел - он осветил серого взмыленного коня с пустым кавалерийским седлом. Конь покосился на факел, испуганно всхрапнул и умчался в ночь.

Чей это конь? Кто был неизвестный всадник, которого сняла с седла басмаческая пуля?

Всю ночь в крепости не спали.

Утром мы увидели под стенами басмачей. Трудно сказать, сколько их там было. Несколько сот человек толклись на площади, но многие прятались за деревьями, заборами, домами. Впереди - басмачи с винтовками и старыми ружьями. Очевидно, это цвет азамовской шайки. Сзади стояли безоружные ждали, пока вооруженные захватят крепость, чтобы начать грабеж. Бандиты, видимо, были уверены, что в крепости находятся, несметные богатства - горы мануфактуры, муки, оружие. Они все время выкрикивали какие-то ругательства и угрозы, отчего находящиеся в крепости киргизы мрачнели.

Наш повар (не знаю - киргиз он или узбек) влез на крышу своей кухни, находившейся возле стены, и начал что-то кричать вниз. Там на миг все стихло, но когда повар замолчал, - поднялся неистовый крик. Рябиков предложил повару слезть с крыши. Повар посмотрел на него сверху и что-то крикнул - слов его никто не разобрал. В этот момент снаружи хлопнуло несколько выстрелов. Повар - убитый наповал - упал с крыши к нам на руки. В него попало несколько пуль.

В крепости настроение бодрое, надеемся на помощь. Иногда я думаю: а стоит ли надеяться? Ведь никто не знает про нашу заваруху. Телеграфа нет, телефона нет. Спасти, пожалуй, могло бы радио, да и его у нас тоже нет. Один расчет - на "Узун-кулак". Но это, так сказать, мысли про себя, на людях я стараюсь держаться бодро и поддерживаю бодрость в других.

19 октября, вечером.

Только что отбили первую атаку.

Перед заходом солнца толпа с оглушительными криками ринулась на крепость. С верхушек деревьев, с крыш посыпались пули и камни.

Мы встретили атаку вполне организованно. На огонь басмачей - ответили залпами. Впрочем они больше орали, чем стреляли.

В самый разгар боя мы бросили в гущу врагов десяток гранат. Они произвели сильное впечатление.

Атаку отбили.

У нас многие ранены камнями и несколько человек - пулями. Рябиков ранен в руку. Придется его перевести в "тыл".

После атаки наступила реакция: люди сидели молчаливые как рыбы, выброшенные на берег. Ночь была холодная, лунная и словно прозрачная. Это нас спасало - в такую ночь труднее напасть.

Басмачи немного разжали кольцо вокруг крепости, кое-где у них загорелись костры. Занялась разграбленная утром лавка Таджикторга. Но горела она плохо: дерева там мало, одна глина.

Нас удивляет уверенность басмачей в победе. Видимо, они на что-то надеются. Может быть, ждут чего-то отсюда из крепости?.. В общем, история затягивается. Воды и харчей хватит дней на пять-шесть. А дальше что?

Беда в том, что местные работники не придали серьезного значения действиям шайки Азама и вовремя не сообщили об этом в центр. Заваруха подготовлялась уже давно. Еще в начале апреля Азам пришел в Хаит с пятью джигитами и одной винтовкой. Это произошло темной весенней ночью. В доме райисполкома горели лампочки, за столом спал старший милиционер. Азам неслышно вошел, связал милиционера, забрал девять винтовок с запасом патронов и ушел на Ярхич.