Леонид Шкаренков - Агония белой эмиграции

Положение на КВЖД было восстановлено, но оккупация Японией в 1931 г. Маньчжурии и образование затем марионеточного государства Маньчжоу-Го вызвали новую напряженность. Из Шанхая генерал Дитерихс обратился в этой связи «К белой русской эмиграции всего мира». «Выступления японцев на севере, — говорилось в выпущенной им листовке, — в непосредственной зоне соприкосновения с интересами советскими, еще ярче разжигают для нас пламя надежды и возможностей найти почву и пути для осуществления наших национальных устремлений» 56 .

Вскоре после конфликта на КВЖД собралось совещание белоэмигрантских организаций, выступающих за вооруженную борьбу. Совещание даже обратилось к населению Сибири и Дальнего Востока, призывая «к всеобщему восстанию против коммунистов» 57 . За громкими словами о национальных интересах, национальных задачах России скрывалась все та же ненависть к СССР, к новому строю, к людям, которых подняла и выдвинула революция. Говорили об интересах России, а сами формировали банды, которые занимались убийствами и разбоем на советской, русской земле. Вот секретные данные штаба дальневосточного отдела РОВС на 1 февраля 1931 г. Речь идет о действиях отдельных банд с китайской территории, об убийствах, поджогах, актах грабежа и насилия. В отчете, который не предназначался для публики, нет и намека на связи этих отрядов с населением. О каком «всеобщем восстании» можно было говорить, если в Приморской области, как указывалось в отчете, отряды «разбились на мелкие группы и скрываются в глухих местах, занимаясь для прокорма охотой. Часть из них перешла границу и охотится на китайской территории». Далее отмечалось, /145/ что иногда эти отряды устраивают налеты на колхозы, нападают на хлебные обозы. Например, однажды ночью один из таких отрядов, разделившись на две группы, захватил 11 лошадей в колхозах Барановском и Нестеровском, поджег скирды сена и ушел за границу. В другом месте повесили председателя колхоза — коммуниста, убили десять комсомольцев, захватили две винтовки, четыре дробовика и лошадей. И еще: «…в селе Лучки убрали председателя сельсовета — коммуниста Кононенко… в селе Сергиевка — убит милиционер, у него отобран наган… в районе села Городечно встретили двух красноармейцев, они были убиты, взято две винтовки и 120 патронов» 58 . Вот так выглядело это «освободительное движение».

Главами белой эмиграции на Дальнем Востоке больше всего, кажется, были озабочены изысканием средств, они надеялись на какую-то иностранную помощь, но не забывали и о своих соотечественниках. «Нужны миллионы долларов», — взывал Дитерихс в упомянутом выше обращении к эмиграции всего мира. Он даже назвал точную сумму: «Пусть каждый из белых эмигрантов пришлет сюда (в Шанхай) не менее доллара, а из Европы пять франков». Но когда дело доходило до сбора средств, тут сразу давало себя знать столкновение интересов разных эмигрантских группировок. В данном случае, например, отказались участвовать в сборе средств «легитимисты» — сторонники великого князя Кирилла. Председатель РОВС генерал Миллер обратился к великому князю с письмом и просил дать соответствующее указание членам Союза легитимистов. Однако Кирилл поставил предварительное условие: подчинение ему РОВС и признание его в качестве «императора». Так и не договорились. Выступая летом 1931 г., Миллер сетовал на то, что со стороны «легитимистов» участились нападки на РОВС 59 .

Оккупация Японией северо-восточных провинций Китая, ее агрессивный курс по отношению к Советскому Союзу; потворство этому курсу со стороны США и других империалистических держав способствовали оживлению деятельности крайне правых, самых авантюристических элементов белой эмиграции, группировавшихся вокруг японского агента Семенова. Пройдет пятнадцать лет, и в августе 1946 г. на судебном процессе по делу руководителей антисоветских белогвардейских организаций бывший атаман выступит с важными признаниями. Семенов сообщит на суде о своих связях с японским Генеральным штабом. Еще в 1926 г. генерал Танака говорил Семенову, что направит деятельность японского правительства, когда станет премьером, на осуществление намеченного им плана отторжения Восточной Сибири от СССР и добьется создания на этой территории «буферного государства». Танака обещал тогда Семенову пост «руководителя будущего дальневосточного правительства» 60 .

После оккупации японскими войсками Маньчжурии в 1931 г. Семенов был вызван к начальнику 2-го отдела штаба Квантунской армии полковнику Исимуре. Исимура заявил, /146/ вспоминал Семенов на процессе, что японский Генеральный штаб разрабатывает план вторжения японской армии на территорию Советского Союза и отводит в этой операции большую роль белоэмигрантам. Он предложил Семенову готовить вооруженные силы из белогвардейцев 61 . О том, как действовали эти «силы», мы уже рассказывали.

Семеновцы всячески подчеркивали свою преданность японской империи и ее сателлитам. 10 марта 1932 г., на следующий день после провозглашения Пу И верховным правителем Маньчжоу-Го, белоэмигрантская газета «Мукден», которая издавалась под редакцией одного из сподвижников Семенова — генерала Клерже, вышла под лозунгом «Да здравствует новая и счастливая эра «Да-Тунь»!». Газета приветствовала японского ставленника «от всей души и с полной почтительностью и искренностью».

По опубликованным в свое время данным, в 1934 г. в Маньчжурии насчитывалось 43 тыс. русских белоэмигрантов и около 30 тыс. советских граждан * , подавляющее большинство которых вернулось в СССР в 1935 г. после продажи КВЖД. Оккупировав Маньчжурию, японская военщина позаботилась о создании специальных отрядов из числа белоэмигрантов. Упоминавшийся уже бывший вахмистр Акулов рассказывал, как его назначили поселковым атаманом в Трехречье и он должен был помогать японцам формировать такие отряды. Каждый год японские власти призывали эмигрантскую молодежь в возрасте 21 года, готовили ее к войне против Советского Союза, обучали владеть оружием.

Трехречье — особый географический район в северо-западной части Маньчжурии, в бассейне реки Аргунь. Плодородные земли, сенокосы, охота издавна привлекали сюда забайкальских казаков. Именно здесь поселилась некоторая часть казаков из разгромленных в Сибири частей белых армий. В японской книге «Описание Трехречья» («Санга Дзидзео»), изданной в 1941 г. в Чанчуне, приводятся данные о поселках (хуторах) этого района * . В начале 30-х гг. их было более двадцати, от 10 до 100 с лишним дворов в каждом. Всего, по японской статистике, в этом районе жило в это время более 5,5 тыс. русских. По мнению Г. Г. Пермякова, их было здесь значительно больше. Японцы занижали численность русских Трехречья, из которых они готовили бойцов для белогвардейских отрядов.