Леонид Шкаренков - Агония белой эмиграции

Та же картина наблюдалась в тылу деникинских войск. «Вся обывательская масса в ее целом была взята под сомнение в смысле ее политической благонадежности», — писал потом деникинский журналист. А то, что творилось в застенках контрразведки Новороссийска, напоминало, по его словам, самые мрачные времена средневековья. Попасть в это страшное место, а оттуда в могилу было легко для любого «обывателя».

Живые свидетели рассказывали, что обстановка в белом тылу представляла собой что-то ни с чем не сообразное, дикое, пьяное, беспутное. Никто не мог быть уверен, что его не ограбят, не убьют безо всяких оснований. Что касается отношения к взятым в плен красноармейцам, то жестокости допускались такие, о которых «самые заядлые фронтовики говорили с краской стыда». И все спекулировали. Спекулянты на юге определяли курс русской и иностранной валюты, скупали золото и драгоценности, «скупали гуртом весь сахар, весь наличный хлеб, мануфактуру, купчие на дома и именья, акции железных дорог и акционерных компаний» 14 .

Произвол, насилия и беззакония царили всюду, где проходили белые армии, белогвардейские банды, войска интервентов. Не кто иной, как сам А. И. Деникин, подтверждает, что в тылу Добровольческой армии спекуляция достигла размеров необычайных, а казнокрадство, хищения, взяточничество стали обычными явлениями. Он вынужден был признать, что руководители «белого движения» были вождями без народа, что они не учитывали «силу сопротивляемости или содействия народной массы» 15 .

Реакционная аграрная, социальная и национальная политика белых правительств, поддержка ими помещиков и капиталистов, которые пытались взять реванш и вернуть утраченную собственность, проповедь лозунга «единой и неделимой России», /19/ отрицание права на самоопределение народов — все это вызывало ненависть населения, создавало благоприятные условия для восприятия широкими массами программы и лозунгов большевиков. «Бичом белого тыла была красная пропаганда», — заявил врангелевский генерал А. А. фон Лампе, выпустивший в конце 20-х годов брошюру о причинах поражения в гражданской войне 16 . Поразительной, признавал Лампе, была восприимчивость красной пропаганды населением, которое он с раздражением называл распущенным или просто толпой.

Напомним, что писал известный английский писатель Герберт Уэллс, посетивший в 1920 г. Советскую Россию. Советское правительство, заявил он, было единственным правительством, возможным в России того времени. «Коммунисты — это люди идеи, и можно не сомневаться, что они будут за свои идеи бороться. Сегодня коммунисты морально стоят выше всех своих противников» 17 . Уэллс признавал, что именно извне субсидировались непрерывные нападения, вторжения, мятежи, которые терзали Россию, душили ее чудовищно жестокой блокадой.

В годы гражданской войны партия большевиков возглавила борьбу молодой Советской республики против многочисленных внутренних и внешних врагов. Она подняла на справедливую революционную борьбу рабочих и крестьян, которые «шли на голод, холод, на мучения, чтобы только удержать власть» 18 . Их героизм, самопожертвование, неслыханная выдержка, по определению В. И. Ленина, были главной причиной того, что обеспечило победу. Вместе с тем Советское правительство умело использовало те объективные противоречия, которые раздирали враждебный лагерь. К ним относились, например, противоречия интересов держав Антанты и Германии, взаимное соперничество союзных держав.

Особое значение имели выступления трудящихся капиталистических стран против правительств под лозунгом «Руки прочь от Советской России». Они оказывали непосредственное влияние на действия интервентов. Это понимал и один из самых активных врагов Советской власти — Борис Савинков. В одном из писем генералу Деникину из Парижа, где он был членом «Российской делегации», Савинков советовал присмотреться к тому, что делается в Европе (письмо датировано декабрем 1919 г.). «Ныне союзные правительства, считаясь с общественным мнением своих стран (а не считаться с ним они не могут), — писал Савинков, — не в силах вам помочь так, как они этого бы желали и как вам это необходимо… Даже Черчилль, испытанный друг России и ваш… не может делать больше того, что он делает, ибо иначе завтра он не будет у власти». И как выход из положения Савинков рекомендовал Деникину действовать под «демократическим флагом». Деникин потом заявил, что сочувствие к русским большевикам на Западе «привело /20/ к извилистой и гибельной для нас (белых) политике» держав Антанты 19 . Признания врагов только подтверждают правильность интернациональной политики нашей партии, непревзойденное стратегическое искусство В. И. Ленина. «…Эта поддержка и это сочувствие, — говорил он о трудящихся враждебных Советской республике держав, — были последним, самым решающим источником, решающей причиной того, что все направленные против нас нашествия кончились крахом…» 20

Разгромленная в гражданской войне российская контрреволюция бежала за границу. Севастополь, Одесса, Новороссийск и другие порты Черного моря были свидетелями бегства белогвардейцев. Эвакуация белых в ноябре 1920 г., о которой мы уже писали, была самой последней на этом театре военных действий. В статье М. Алехина о белой эмиграции 21 , напечатанной в 1-м издании Большой советской энциклопедии, перечислены и другие крупные эвакуации потерпевших поражение белогвардейцев — в январе — марте 1919 г., в январе — феврале 1920 г. Все они похожи одна на другую, все имели характер беспорядочного, панического бегства. Об этих «волнах» белой эмиграции довольно подробно рассказал В. В. Комин 22 . Он обратил внимание на тот факт, что часть тех, кто составил потом эмиграцию, оказалась в Европе еще до 1917 г., часть — сразу же после февральской революции, имея в виду царских дипломатов и представителей аристократии. 26 ноября (9 декабря) 1917 г. был подписан приказ Наркоминдела об увольнении послов, посланников и членов посольств, которые не дали согласия работать под руководством Советской власти «на основе платформы II-го Всероссийского съезда» 23 . Среди них оказались посол в Англии К. Д. Набоков, посол в Японии В. Н. Крупенский, посол в Италии М. Н. Гирс, посланник в Китае Н. А. Кудашев и многие другие.

В эмиграции осталась и какая-то часть бывших военнопленных первой мировой войны. Документы внешней политики рассказывают о неоднократных попытках враждебных Советской России сил помешать возвращению на родину русских военнопленных, находившихся в Германии. В 1919 г. среди них велась усиленная вербовка в белогвардейские армии. Правительства стран Антанты пытались использовать русских военнопленных в Германии в качестве резерва для пополнения антисоветских сил на фронтах гражданской войны. В переданной по радио 22 августа ноте Наркоминдела РСФСР Министерству иностранных дел Германии указывалось, например, что Российскому Советскому правительству известно о том, что среди русских военнопленных «ведется не только энергичная пропаганда, пользующаяся всякой поддержкой со стороны властей, чтобы побудить их к вступлению в белогвардейские банды, борющиеся против русского народа, но и что значительное число этих военнопленных /21/ уже перевезено из Германии в сферу власти Деникина и других врагов русского народа…» 24 .