Б Греков - Зoлoтaя Opдa и eе пaдeниe

Говоря о распространении ислама в Золотой Орде, необходимо помнить, что успех или неуспех этой пропаганды зависел главным образом от того, в какой среде ее вели. В Дешт-и-Кыпчак, в самой гуще кочевников-трудящихся как самих монголов, так и кыпчаков (к XIV в. процесс отю-речения первых зашел уже очень глубоко), - ислам не имел успеха. Здесь можно вспомнить слова, будто бы сказанные одним из тюркских ханов в XIII в. послам омейядского халифа Хишама (724-743): "Нет среди турок ни цырульников, ни сапожников, ни портных; если они сделаются мусульманами и будут исполнять предписания ислама, чем же они

будут питаться?".2

1 Quatremere, ук. соч., стр. 186.

2 Якут. Географический словарь, т. 1, стр. 839. - В. В. Бартольд. История культурной жизни Туркестана, стр. 72,

Во всяком случае, еще в XV в. в Дешт-и-Кыпчак было много язычников,1 т. е. многие придерживались шаманизма. Совсем иная картина наблюдалась в городах, а также в среде господствующих классов Золотоордын-ского государства. Кемаль Карши (конец XIII и начало XIV в.) рассказывает, как среди турок в Кашгарии вместе с караванной торговлей шло и распространение ислама.2 То же явление наблюдалось и в Золотой Орде. Известно, что вместе с купцами, вместе с постоянным притоком ремесленников из мусульманских городов в города Золотой Орды, главным образом в оба Сарая, шло распространение исламской религии. Более всего, конечно, в исламизации Золотой Орды сказалось влияние культурных центров Средней Азии, особенно Бухары и Ургенча, а также Булгара.

Берке-хан был первым из золотоордынских государей, заложившим прочный фундамент для привлечения наиболее сильных представителей феодальной верхушки к исламу. Вот как описывает известный арабский историк XIV в. Ибн-Халдун принятие Берке-ханом ислама: ". . . он [Берке] принял ислам от Шемседдина Эльбахерзи, ученика из [числа] последователей Неджмеддина Кубра, . . . Эльбахерзи жил в Бухаре и послал к Берке предложение принять ислам. Он [Берке] сделался мусульманином и отправил к нему грамоту с представлением ему полной свободы делать в прочих его владениях все, что пожелает. Но он [Эльбахерзи] отказался от этого. Берке отправился в путь для свидания с ним, но он [Эльбахерзи] не позволил ему войти к нему до тех пор, пока его не попросили об этом его приближенные. Они выхлопотали Берке позволение [войти]; он вошел, снова повторил обет ислама, и шейх обязал его открыто проповедовать его [ислам]. Он [Берке] распространил его между всем народом своим, стал строить мечети и училища во всех своих владениях, приблизил к себе ученых и законоведов и сдружился с ними".3

1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. 1 (Ибн-Арабшах), стр. 457.

2 В. В. Бартольд. Туркестан, т. I- (тексты), стр. 131.

3 В. F. Тизенгаузен, ук. соч., т. I (Ибн-Халдун). стр. 379.

Берке-хан, как это ясно из слов ал-Омари 1 и Элькалька-шанди,2 принял ислам еще в 40-х годах XIII в., т. е. до вступления своего на престол. В словах Ибн-Халдуна имеется несомненное преувеличение относительно размеров исламизации при Берке-хане. Во всяком случае, долгое время спустя на золотоордынском престоле мы видим еще ханов-язычников. Такими были Тудаменгу (1280-1287)3 и Токта (1290-1312).4 Принятие ислама в Золотой Орде было фактом огромной политической значимости. Его особенно добивались в Египте ма-млюкские султаны, которым была необходима дружба с Золотой Ордой перед лицом общей опасности - хулагидского Ирана. Следующим значительным шагом в деле распространения ислама было царствование Узбек-хана (1312-1342). Элькалькашанди говорит, что "последовавшие за ним [Берке] цари их [татар] в этом государстве не исповедовали ислама до тех пор, пока между ними не явился Узбек-хан, который чрезвычайно искренне исповедовал ислам, открыто высказывал приверженность к [новой] религии и привязанность к закону [мусульманскому]. . ."5

1 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 245.

2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 406.

3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 105, 362.

4 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 174, 277.

5 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I (Элькалькашанди), "тр. 406.

Как мы увидим ниже, при дипломатических сношениях с Золотой Ордой мамлюкские султаны Египта оказывали сильное давление на золотоордынских ханов в вопросе о скорейшей исламизации их государства. В 1314 г. Узбек-хан получил, наконец, возможность через своих послов сообщить египетскому султану ал-Мелику ан-Насиру об успехах ислама. Вместе с подарками Узбек-хан шлет султану, как сообщает ан-Нувейри, и поздравление "с расширением ислама от Китая до крайних пределов западных государств; сказано было также, что в государстве его [Узбека] оставалась еще шайка людей, не исповедывавших ислама, но что он, воцарившись,

предоставил им выбрать или вступление в мусульманскую1 религию, или войну, что они отказались [от принятия ислама! и вступили в бой, что он напал на них, обратил их в бегство" и уничтожил их, посредством избиения и пленения".1

Говоря об исламизации Золотой Орды, мы, конечно, имеем в виду тюркско-монгольскую среду, по преимуществу кочевую. Общеизвестно, что целые области, входившие в Золотую Орду, были уже до монголов мусульманскими; таковы Хорезм и, Булгар, отчасти земли буртасов. Более того, первые две области, особенно Хорезм, сыграли крупнейшую роль в исламизации кочевой части Золотой Орды и в первую очередь ее господствующей верхушки. Характерно, что в пантюркист-ской исторической литературе, которая строит свои выводы на подтасовке фактов, постоянно и неизменно проводится мысль, что мусульманизация охватила половцев в домонгольское время почти полностью. Это положение пантюркистам необходимо для того, чтобы показать, что половецкое общество (которое, кстати сказать, даже не образовало еще в начале XIII н. единого государства) находилось ужена таком высоком уровне, что могло само передать монголам-кочевникам начатки мусульманской культуры. Фактов в источниках для подобных суждений не имеется, да едва ли они когда-нибудь могут найтись.

Как бы ни были велики успехи ислама при Узбек-хане, они не выходили за пределы городской жизни и феодальной верхушки степи. Трудящиеся массы степи оставались еще долгое время во власти старых шаманских воззрений, которых не смог преодолеть и официальный переход к исламу.

Культурная жизнь в Золотой Орде слагалась сложными и многообразными путями. С одной стороны, кочевая степь с богатым народным творчеством производителя-кочевника (кыпчако-монгола) в изобразительном искусстве и фольклоре, с другой - древние традиции в искусстве различных земледельческих районов. К сожалению, от всего этого до нас почти ничего не дошло, если не считать немногих записей, которые сделаны путешественниками-современниками, и в первую очередь записей уже знакомого нам В. Рубрука. На них стоит остановиться.