Иоганн Архенгольц фон - История морских разбойников

Явившись к мусульманскому кадию, он велел составить подробный протокол всему случившемуся. Этот протокол был послан в Константинополь, куда отправился и сам Гуссейн, для принесения жалобы перед престолом Сулеймана. Венецианскому агенту, немедленно призванному во дворец, объявил император, что если в течение трех дней республика его не вознаградит ценности потопленных кораблей и расхищенного груза, то он заплатит собственной головой за оскорбление права народного. Венеция не была в силах противиться угрозам султана, и резидент, спеша отделаться от угрожавшей ему опасности, выдал посланнику тех, которых уже только тайно осмеливался называть алжирскими разбойниками, четыре корабля вооруженные и экипированные, и сумму денег, достаточную на наем и содержание нужного числа матросов.

По возвращении посланного, Хеир-Эддин собрал турецкую милицию и знатных жителей, громко и со всеми знаками уважения прочел фирман султана Сулеймана, назначавший его наместником мусульманской империи в Африке и позволявший константинопольским и азиатским туркам селиться в Алжире со всеми преимуществами, какими пользуется победитель в стране завоеванной. Всенародные празднества в продолжение трех суток торжествовали это счастливое событие, возносившее Алжир на степень политического государства и, не стесняя его независимости, заверявшее ему, в случае нужды, уважаемое покровительство трехцветного знамени мусульманского [20] Цвета эти: красный, желтый и зеленый. — Примеч. пер. .

Едва утвердив слое владычество, Хеир-Эддин замыслил распространить границы своего завоевания. Султан Сулейман подарил ему двухтысячный отряд турков, и во главе этого незначительного отряда он принялся снова за дело, начатое братом его. Со времени взятия Алжира, турки за свою дерзость и притеснения сделались для мавров и арабов предметом смертельной ненависти. Хеир-Эддин понимал, что только деятельная война может поддержать власть его. Под предлогом отмщения за оставление Харуджи, он намеревался отделаться от Бен-эль-Кади, влияние которого беспокоило его. Но первые же неприязненные действия чуть не сделались пагубными для него. Бен-эль-Кади подобно разъяренному потоку пустил на него бесчисленные племена равнины и гор. Война возгорелась с такой яростью и такими неравными успехами, что в продолжение двух лет Хеир-Эддин был принужден защищаться в стенах Алжира. Один из его офицеров, Кара-Гассан, которого он наказал продолжительным заточением за неудачу в одной битве, отправленный позже против Бен-эль-Кади с пятисотенным отрядом турков, скрывая в сердце сильную жажду мести, изменил свое*\лу повелителю и, заключив с арабским шейхом тайный договор, по которому условились разделить между собой Алжирское королевство, возмутился открыто. С алжирскими маврами, заклятыми врагами турок, открыты тайные переговоры, и обширный заговор готов был вспыхнуть для уничтожения Хеир-Эддина. Вдруг замысел открыт, и начальники заговорщиков спешат подать сигнал к восстанию. Бунтовщики, полагаясь на успех отчаянного покушения, вооруженные бросаются ко дворцу Хеир-Эддина. Но турки настороже, нападающих встречает убийственное сопротивление и весь город был бы разграблен жестокими обладателями, если бы благоразумие не удержало их.

Между тем, Бен-эль-Кади и Кара-Гассан продолжали держаться в поле. Турки начинали ослабевать и голод угрожал опустошением Алжиру. В таком бедственном положении, говорит рукопись газе- ватская, Хеир-Эддин попросил Бога указать ему что делать. Однажды ночью ему показалось, что он идет к морю, неся на спине свои пожитки, чтобы сесть на корабль, и пророк помогал ему нести ношу. Хеир-Эддин видел в этом сновидении повеление Бога покинуть Алжир, и тотчас сделал нужные приготовления. Ремесло морского разбойника, бывшее основанием его счастья, должно было спасти его теперь, или создать ему новое. Он поехал в Джиджели, тот самый город, в котором некогда укрывался брат его, ждать там лучших дней. В ту же минуту ворота Алжира открылись для Бен-эль-Кади.

Хеир-Эддин, желая узнать немедленно развязку судьбы своей, с пятью палубными лодками — остатками своих богатств — пустился в море. Он возобновляет свои смелые крейсерства и соединяется с знаменитыми пиратами острова Желва. Синам-Жид, Какчи-Диаболо, Табак, Сала-Реис переходят под его начальство, обольщенные его обещаниями еще сильнее, чем славой его имени, и скоро он является с сорока судами попытать неудачное нападение на Бону. Наступает зима — время приготовления провизии, является весна, и с ней удачи Хеир-Эддина. С отборным отрядом выходит он на берег у Алжира, нападает на арабов и принуждает их укрыться в городе, четыре дня спустя выдерживает вылазку, в которой Бен-эль-Кади убит, входит в Алжир, проводит в нем ночь и на рассвете нападает врасплох на изменника Кара-Гассана, устроившего свое пребывание в Шершелле, схватывает его и приказывает удавить.

С этой минуты морские разбои начались по обширнейшему плану, пиратов острова Желва приглашают избрать Алжир своей главной квартирой, все прибрежья Средиземного моря подвергаются беспрестанным опустошениям, и между тем, как Хеир-Эддин ведет беспощадную войну с арабами равнины и гор, Какчи-Диаболо пенит море.

В начале 1529 года измена доставила ему обладание испанским фортом, построенным перед городом. Гарнизон в 150 человек, укрываясь за бастионами от частых выстрелов турецких батарей, был готов испытать недостаток в съестных припасах. Один жид продал Хеир-Эддину тайну этого положения и искусство строить печи для литья ядер. Корсар немедленно приготовляет все для решительной атаки, окружает форт 45 вооруженными кораблями и обстреливает его день и ночь, пока стены не рушатся и погребают под собою своих защитников. Эта борьба прославилась в летописях воинских подвигов. Испанцев — сто пятьдесят человек, изнуренные усталостью и голодом, останавливали целый день напор 5000 турков и уступили только умирая. Знаменитый Алжирский Пеньон был разрушен 21 мая 1529 года, храбрый комендант его, покрытый ранами, живой достался в руки Хеир-Эддина, который приказал разрубить его на куски и бросить их в море. Развалины форта были срыты до основания. На месте его построили плотину, соединяющую город со скалой Эль-Джезаир. Полновластный обладатель алжирским доком, Хеир-Эддин торопил работы долженствовавшие защищать в нем его галеры и призы. Так как материалов из форта оказалось недостаточно, то к ним прибавили камни, привезенные из какого- то древнего римского города, следы которого заметны доныне на мысе Матифу.

Падение Пеньона произвело в Испании глубокое впечатление и было как бы сигналом близкого рассвета исламизма в Африке. Хеир-Эддин воспользовался нравственным действием этого успеха, чтобы пустить корабли свои на все морские пути. Испания особенно сделалась целью его предприятий, верные мусульмане его делали многочисленные высадки на тех точках берегов ее, которые обещали лучшую добычу, сжигали города, увлекали жителей их в неволю и не боялись даже проникать на три мили внутрь страны.