Иоганн Архенгольц фон - История морских разбойников

26 июня 1550 года флот бросил якоря на востоке от Мегедии. Сицилийский вице-король счел необходимым заспорить о праве главного начальства войском с Дориа, однако остерегся слишком настаивать и приказал созвать военный совет, в котором занял место президента. Осада города была решена единодушно.

На другой день, на рассвете, христианская армия совершила высадку. Турки спокойно смотрели на это со стен города и не шевелились, они рассчитывали на жар и тягости осады для ослабления сил неприятеля и поражения его. Первым действием осаждающих было — овладеть пригорком, господствующим над Мегедией с юга, две колонны, одна из неаполитанских, другая из сицилийских солдат и мальтийских рыцарей, защищаемые с флангов аркебузирами и стрелками, взяли эту слабо защищаемую позицию и оттеснили оборонявших ее к самым городским воротам. Потом отрыли траншеи и снабдили их батареями, но на таком расстоянии, что огонь их не мог вредить городским стенам. Истратив огромное количество снарядов, наконец-таки, открыли небольшую брешь и дон Хуан де-Вега послал осмотреть ее. Офицер, которому дано было это поручение, отправился в такое время дня, когда палящий зной ослаблял бдительность неприятеля. Дойдя до бреши, он заметил, что стена, будучи очень широка, доставит возможность удержаться на ней, — лишь бы на нее взобраться. Дон Хуан де-Вега решился было уже на приступ, когда два беглеца-ренегата подали ему другой совет. Турки, говорили они, приготовили такие средства защиты, которых нельзя было и подозревать снаружи: широкий ров, вооруженный кольями, волчьими ямами и покрытый дерном, должен был, в случае штурма, поглотить осаждающих, которые, овладев стеной, захотят соскочить в город. Самая стена была наполнена минами, а батареи, направленные вдоль рва, готовились уничтожить осадную колонну в ту самую минуту, когда она будет совершенно уверена в успехе.

Вследствие этих сведений, главнокомандующий изменил первоначальный план и решился попытать на следующую ночь приступ к одной из западных башен, между тем, как фальшивая атака на брешь соберет туда большую часть турков. В два часа утра подан сигнал, но войска, устремленные на брешь, не ограничились поддельным нападением. Хуан де-Вега не ошибся, сказав, что неприятель разовьет здесь большую часть своих сил: из многочисленных ретраншаментов производился жестокий огонь, который охолодил жар христиан, самые смелые или настойчивые заплатили жизнью за дерзкую попытку. Штурм башни был столь лее неудачен. Лестницы оказались слишком короткими, а сверху поражал осаждающих град камней, стрел и пуль. Дон Хуан де-Вега приказал трубить отступление и в лагерь его возвратились только искалеченные остатки храброго отряда. На рассвете головы убитых христиан были подняты на пики на вершине башни. Принужденный просить новых подкреплений, несчастный вице-король Сицилии не хотел бесславно оставить экспедиции, над которой, некоторым образом, насильно присвоил себе начальство. Несколько инженеров сработали полезные снаряды, но осадное искусство находилось еще в своей колыбели и не могло противостоять страшному отпору артиллерии. Бесплодная осада

Мегедии предвещала несчастный конец. Со своей стороны, шейх Каирун, как человек благоразумный, не сдержал своего обещания: он ждал, чтобы происшествия показали ему настоящий путь и не спешил принять ни той, ни другой стороны, пока не убедится в том, на чьей стороне будет перевес.

Между тем, Драгут, бороздивший в открытом море, уведомленный о положении дел, явился на помощь Мегедии со своими кораблями, и ночью с 800 турками и 4000 маврами с острова Желва высадился недалеко от города на стороне, противоположной той, где находилось христианское войско. Корабли его удалились до рассвета, и два пловца, достигнув морской башни, известили Гез-Реиса о приближении его дяди, намеревавшегося напасть на лагерь осаждающих ночью 15 июля.

Драгут поставил войско свое в засаду в оливковой роще на склоне горы, на которой христианское войско снабжало себя дровами. На рассвете дровосеки явились сюда под слабым прикрытием. Встреченные ружейными выстрелами, они отступают к лагерю. Главнокомандующий приказывает делать вылазку, чтобы осмотреть местность — этого-то и ждал Драгут. Пираты, лежа в роще ничком, дают приблизиться своей добыче, видны только несколько арабов, которые убегают отстреливаясь. Христианские батальоны пускаются догонять их. Тогда Драгут бросается в тыл их с 2500 мавров, между тем, как турки идут им навстречу, и остальные мавры нападают с флангов. Теснимый со всех сторон, дон Хуан де-Вега оказывает чудеса храбрости и ему удается пробиться после страшной резни, усеявшей поле битвы трупами, потеряв лучших офицеров и между прочими Переса де-Варгаса, губернатора Гулетты. Прибыв в лагерь, он узнал от дона Гарсиа Толедского, что мегедийские турки со своей стороны сделали вылазку, но были отражены. В последнем деле турки потеряли с сотню убитых и более 300 раненых, у христиан выбыло из строя только двести человек.

Драгут, нисколько не унывая от неудачи, хотел расположиться в виду христианского лагеря, но хорошо направленная артиллерия принудила его покинуть эту позицию. Тогда, отчаясь прогнать неприятеля, но уверенный в мужестве Гез-Реиса и в твердости Мегедии, он вернулся в Сфакс, где ждали его корабли, и отступил к острову Желву. Дориа преследовал его тщетно с десятью галерами, которые потом отправились на Сицилию за снарядами и подкреплением Императорская армия пожинала плоды своей победы: в лагере царствовало изобилие, отступление Драгута открыло свободный путь многим транспортным судам из Неаполя, Сицилии и Генуи со съестными припасами и несколькими сотнями охотников, в то же время шейх Каирун решился, наконец, доставить обещанную провизию.

Со своей стороны, осажденные день и ночь усиливали средства к защите, наступал конец августа, а операциям дон Хуана де-Веги все еще не предвиделось конца В продолжение десяти дней он упорно обстреливал восточные стены, представлявшие менее сопротивления, нежели западные. Тогда из города вышел андалусский мавр и уведомил ею, что большая угловая башня, которую обстреливали, по обыкновению, в половине ее вышины, массивна до самой вершины куртин, но что там она пробита проходами и лестницей, ведущей на высшие пункты защиты. Воспользовавшись этим известием, Хуан де- Вега приказал на следующую ночь поставить новую батарею с двумя пушками большого калибра, которые скоро обнажили лестницу и внутренность башни. Тогда перебежчик уведомил христиан, что турки вырыли сзади башни глубокий ров, снабженный заостренными кольями и досками с железными зубцами, что, кроме того, они срыли соседние дома, чтобы устроить площадку, на которой осаждающие будут встречены жестоким перекрестным огнем из дальнейших домов. Приготовления эти были страшны, они отняли мужество у осаждающих, ибо очевидно было, что нельзя проникнуть дальше бреши. Впрочем, перебежчик объявил, что часть стены, примыкающая к башне с моря, так слаба, что в ней легко пробить широкую брешь. В положении, в каком находилась армия, казалось, должно было испытать все. Но указанную часть стены нельзя было обстреливать с сухого пути, а море было усеяно недоступными отмелями. Дон Гарсиа Толедский искусно победил это препятствие: он крепко связал две старые галеры, на которых устроил деревянную батарею с девятью амбразурами, к этой плавучей батарее прикрепили пустые бочки, чтобы приподнять ее, потом ночью подтащили ее как можно ближе к стене, укрепили на якорях и открыли огонь. Но турецкий огонь до того беспокоил артиллеристов, что им невозможно было сохранять свой пост. Дориа сам приказал отступить.