И. Кунц - «Моссад» - первые полвека

И вот этот человек, который уже допускал серьезные просчеты в работе только на одну службу, на «Алию-Бет», в период реорганизации разведсообщества и кадрового голода был призван отвечать также и за другие операции разведки. Вместо «компартментализации» [13] Термин американских спецслужб, означающий порядок разграничения доступа сотрудников к секретной информации. В последующие годы «Моссад» этот принцип соблюдал неукоснительно. Бен-Порат, полулегальный, фактически засвеченный организатор эмиграции был приставлен также руководить работой агентурной сети, состоявшей главным образом из евреев, которая добывала политическую и военную информацию. Эта сеть была связана с Тель-Авивом двусторонней коротковолновой радиосвязью. Багдадская радиостанция использовала позывной «Берман». Достаточных предосторожностей против пеленгации не осуществлялось.

Проблема, таким образом, действительно была. Бен-Порату следовало найти немедленную замену, послать в Багдад как минимум двоих — резидента и уполномоченного «Алии-Бет», серьезно усилить конспирацию работы внутри страны, — а его самого немедленно эвакуировать из Ирака.

Решение представлялось однозначным и вопрос был только в его кадровом и организационном обеспечении.

Выбор Шилоя пал на Якоба Франка.

Биографическая справка:

Якоб Франк родился в 1921 году в Палестине в семье переселенцев из Восточной Европы. Юношей вступил в Хагану, принимал активное участие в вооруженных операциях. Спасаясь от преследования британских властей, бежал из Палестины в Нью-Йорк, где работал по линии «Алии-Бет». Во время второй мировой войны он в рядах американской армии воевал на Тихоокеанском театре с японцами и в 1944 году был тяжело ранен на Филиппинах. В 1948 году, после получения независимости, он с американским паспортом в кармане и с ежемесячной пенсией от Пентагона возвратился в Израиль. Здоровье позволило ему принять участие в войне с арабами на стороне Израиля. После окончания войны работал менеджером тель-авивской фабрики компании «Техно-Кфитц» маленького предприятия, которое производило совершенно «мирную» продукцию.

Его пригласили на собеседование, предупредив, кто и зачем собирается с ним говорить. В Кирии, в так называемом «Городском центре», обширном правительственном и военном комплексе в восточном секторе центральной части Тель-Авива, Франка провели в одно из зданий, где не было ни одной вывески с упоминанием разведки, и он оказался в кабинете Шилоя.

По воспоминаниям, эта сцена выглядела примерно так. Руководитель разведсообщества изучал досье кандидата.

— Послушай, Яков, — обратился он к Франку, пронизывая его острым взглядом, — я вижу, что ты успешно помогал «Алии-Бет» возвращать евреев в Израиль, а потом хорошо воевал и получил звание майора. Ты как раз такой человек, который нам нужен.

— Что я должен буду делать? — спросил Франк, для которого работа на фабрике по производству металлических кроватей не представлялось пределом реализации его готовности служить Израилю.

— Я хочу направить тебя в Ирак, — ответил Шилой. — Наш человек в Багдаде завершает свою работу там, и мы хотим, чтобы ты возглавил нашу резидентуру.

— Я согласен, но при одном условии, — ответил Франк, будто предчувствуя возможные осложнения. — Если я получу все необходимые полномочия.

— Разумеется, — согласился Шилой. — Ты будешь отвечать за эмиграцию евреев оттуда, а также за сбор информации.

Для человека, который уже обладал определенным опытом нелегальной работы, такое совмещение обязанностей представлялось не самым верным решением; он спросил Шилоя:

— А разве не «Алия-Бет» занимается проблемой эмиграции евреев? Франк, ветеран этой службы, хотел точно знать, на кого он теперь будет работать.

— Не беспокойся, — заверил его Шилой. — Все координируется.

Затем Франк был приглашен на беседу к министру иностранных дел Моше Шаретту, который подчеркнул важность багдадской операции и заверил Франка, что за ним будет Государство Израиль.

После краткого курса обязательной профессионально-технической подготовки, спустя три недели Яков Франк вылетел из Тель-Авива в Тегеран с паспортом на имя Ицхака Штейна.

Паспорт был чистым, легенда вполне соответствовала внешним данным Якоба (блондин атлетического сложения, хорошо владеющий английским и немецким и умеренно — арабским языком), но в инструкциях на задание оставалось много неясностей. Часть из них Франк постарался прояснить в столице Ирана, когда по плану операции встретился с местным резидентом «Алии-Бет» Сионом Коэном, с которым был знаком.

— Скажи, Сион, — спросил Франк, — на кого я работаю? На Шилоя? Тогда какая это служба? На «Алию-Бет»? На политический департамент Гуриеля? На военную разведку Джибли?

— Не имею представления, — ответил Коэн. — Я сам теряюсь в догадках. Мне кажется, что Тель-Авив занят чем-то другим…

Франк провел в Тегеране два месяца в полном бездействии. О новом резиденте, похоже, забыли — никаких новых инструкций; тогда Коэн проявил инициативу — достал Франку другой паспорт как основу для новой легенды. Теперь ему следовало стать Исмаилом Ташбакашем, торговцем коврами из Бахрейна. Запрос на предоставление новых документов и продолжение операции был направлен по линии «Алии Бет»; не было уверенности в том, что в Тель-Авиве он был согласован с непосредственными руководителями операции. Кроме того, была выбрана далеко не лучшая легенда: Франк готовился работать в образе канадского бизнесмена, поскольку хорошо владел английским, неоднократно бывал в Канаде и был уверен, что годы, прожитые в США, помогли бы ему поддержать эту легенду в любой ситуации. А теперь он должен был выдавать себя за араба из зоны Персидского залива.

«У меня европейская, а не арабская внешность. Правда, я немного говорю по-арабски, но с палестинским акцентом, — вспоминал позже Франк, — очень сложно работать в таких условиях. Я кипел от бешенства. Как они могли так со мной поступить? Разве так должны работать разведчики?»

А инструкций от «Моссад» все не было. Разумнее всего в таких условиях было прервать миссию и возвратиться в Израиль, но чувство гордости и патриотизма заставили Франка попробовать выполнить задание, по сути действуя на свой страх и риск, что крайне нежелательно на первоначальном этапе. Въезд нового резидента в страну обязательно должен быть максимально «прикрыт», глубоко эшелонирован, импровизации здесь обычно сводятся до минимума в деталировке. Менять, без достаточного согласования и обеспечения, легенду прикрытия можно только в самых критических ситуациях.

Прежде всего он сжег все документы, которые как-то связывали его с Израилем и начал искать канал нелегального проникновения. 20 апреля 1951 г. «Ташбакеш» договорился с контрабандистами о нелегальной переправке из Ирана в Ирак — задача сама по себе не простая из-за многочисленных полицейских постов на границе. Когда наконец изнурительное путешествие закончилось и он постучал в дверь явочной квартиры, то выяснилось, что там его никто не ждал. Оказалось, что хотя Тель-Авив направил в Багдад шифровку о его прибытии, но известил об этом только резидента, которого Франк должен был заменить.