Хью Кеннеди - Великие арабские завоевания

Однако свое действие оказывало и влияние с Дальнего Востока. Из китайских источников нам известно, что князья Согдианы регулярно отправляли посольства к китайскому двору, пытаясь убедить китайцев выступить на их стороне против мусульман. В 718 году, например, шах Бухары Тугшада, Гурак Самаркандский и Нарайана, царь Кумада, представили свои петиции с просьбой о помощи против арабов, хотя и Бухара, и Самарканд были «завоеваны», а их цари заключили договоры с арабскими властями. В тот раз китайцы не готовы были на прямое вмешательство в столь далеких областях, однако они поощряли тюргешских тюрков на вторжение в Согдиану для поддержки местных князей.

Арабские источники говорят о двух лидерах тюрков. Главный из них — каган. Этот каган, упоминаемый арабскими историками того периода, был тюркский вождь, именуемый в китайских источниках Cy-Лy. Он временами появляется в Трансоксании, как верховный вождь всех тюрков. У него имелся помощник, которого арабы называли Курсул, а тюркское имя его было Кол-чур.

В арабских повествованиях о завоевании появляются, фактически, только эти два имени. При описании арабского войска и его героических (или не героических) деяний персонажей обычно называют по имени, потому что личности героев были для авторов ключевым моментом. Тюрки, в противоположность им, в целом «чужие» — масса воинов без определенной морали или религии, единственным мотивом действий которых выступает их общая враждебность к мусульманам и ненасытная страсть к добыче. Вожди, каган и Курсул, попали в ряды достойных противников мусульман, наряду с византийским императором Ираклием и Рустамом, полководцем Сасанидов, разбитых при Кадисии. Они тоже на свой лад отважны и благородны, но не сомневаются в себе, хотя и лишены присущей воинам ислама уверенности в победе и поддержке Всевышнего, какими наделяют арабские летописцы византийского и персидского военачальников.

Военные действия в период от смерти Кутайбы в 715 году до смерти Су-Jly и поражения тюргешского кагана в 739 году малоизвестны, и мы не можем дать детального описания каждого события, а находим только общее впечатление ожесточенного и упорного конфликта. Тюрки и арабы были непримиримыми врагами, сражавшимися за господство над потенциально богатыми районами. Между этими врагами попали местные князья, из которых самый видный — Гурак Самаркандский, боровшийся за сохранение своей независимости и культуры. Первоначально князья надеялись, что тюрки и китайцы освободят их от мусульманского ига, но со временем обнаружили в тюрках столь же требовательных и жестоких хозяев.

Ваки, ставший орудием гибели Кутайбы, не обладал даром своего предшественника объединять мусульман. Армии рассеялись, а правители сменялись один за другим. Весной 712 года вождь тюрков Курсул ввел свои силы в Согдиану. Он выбрал удачный момент для удара. Новый арабский ставленник, Сайд, был известен в собственных войсках под прозвищем Кудхайна—это слово можно перевести как «любовник», и оно явно не было комплиментом. Поэт едко насмехается над его неспособностью к военным действиям:

Он прибыл в Хорасан, ничего не зная об этой провинции, и с ходу запутался в кипящем диспуте о финансовых нарушениях, который заставил его сместить множество опытных чиновников. Администрация была в полном беспорядке, когда тюркская армия окружила маленький форпост мусульман Каср аль-Бахили, точное местоположение которого неизвестно. В крепости проживала всего сотня мусульманских семей, и они начали переговоры о сдаче. Тем временем мусульманский правитель Самарканда собирал добровольцев, чтобы снять осаду. Ему удалось собрать 4000 человек, но по мере приближения к врагу они разбегались, так что их командир Аль-Мусайаб [71] Аль-Мусайаб ибн Бишр аль-Рийахи. подошел к осажденной крепости всего с тысячным отрядом. Аль-Мусайаб послал ночью двоих лазутчиков установить связь с осажденным гарнизоном. Это было нелегким делом, потому что тюрки заполонили окрестные земли. Все же они сумели отыскать часового, который отвел их к командующему. Посланцы сообщили, что подмога всего в 12 километрах (2 фарсахах), и просил осажденных продержаться еще ночь. Командир гарнизона ответил, что они поклялись защищать своих женщин и все готовы завтра умереть.

Когда посланцы вернулись к Аль-Мусайабу, тот приказал армии немедленно выступать. Мусульмане обрушились на лагерь тюрков с рассветом. Завязалась жестокая битва, и много видных воинов ислама пали мучениками, но тюрков в конце концов обратили в бегство. Войско вошло в крепость и собрало уцелевших мусульман. Один из участников событий вспоминал впоследствии о встрече с женщиной, которая именем Всевышнего молила помочь ей. Он велел ей садиться на коня к нему за спину и подхватил на руки ее сына. Затем они поскакали прочь, и спаситель с восхищением вспоминает, что женщина держалась на коне лучше любого мужчины. Спаситель и спасенные благополучно достигли стен Самарканда, но крепость была потеряна.

Тюрки, вернувшись на следующий день, не нашли там ничего, кроме трупов своих соратников.

Спасение осажденных в Каср аль-Бахили — трогательная история о том, как мусульмане выручают своих, — пересказывалась многократно и попала в стихи и песни. Она показывает солидарность поселенцев во враждебной стране, но не может скрыть того факта, что мусульманам приходилось туго. Наместник Сайд провел кампанию в Трансоксании, однако только навлек на себя презрение более воинственных подчиненных, поскольку не продвинулся дальше Самарканда. Еще усугубило положение арабов то, что он позволил грабить согдийцев, объявив Согдиану — «садом халифа». Это надо было понимать так, что Согдиану лучше обобрать, чем уничтожить в войнах.

К весне 722 года положение арабов в Трансоксании можно назвать «катастрофическим». Предыдущего сменил новый наместник, опять же Сайд прозванный Сайд аль-Хараши. В противоположность своему предшественнику этот был агрессивен и жесток и решительно взялся возвратить мусульманам власть над Согдом. Последующие события особенно интересны тем, что — уникальный случай в анналах мусульманских завоеваний — мы в дополнение к арабским источникам располагаем серией современных событиям документов. В 1933 году один пастух обнаружил корзину согдийских документов на горе Мут на территории Таджикистана, бывшего тогда частью Советской Средней Азии. Гора Мут была согдийской крепостью и дала последнее убежище независимому согдийскому князю Пенджикента Диваштичу. Вероятно, документы бросили там, когда крепость в 722 году захватили арабы. В корзине оказалась политическая корреспонденция, административные и юридические документы. Диваштич явно был честолюбив и состязался с Гураком за главенство над согийскими князьями, пытаясь создать коалицию местной знати против наступления арабов. К несчастью для него, многие согдийцы предпочли бежать на северо-восток, в безопасную