Е Кульков - Зимняя война 1939-1940. И.В.Сталин и финская кампания.

Несколько слов о подготовке. Мы должны уделить внимание вопросу подготовки командиров пехоты. Этот контингент подготовлен плохо, особенно когда речь идет о запасных частях. Я не могу сказать этого в отношении артиллерии. Здесь мы имеем совсем другое положение.

СТАЛИН. Если это верно, это хорошо!

ОБОРИН. В тактических вопросах, тов. Сталин, мы еще слабоваты. Мы займемся этим делом, и думаю, что наладим.

Командир батареи должен требовать, чтобы ему давали своевременно задачу. Ведь до чего у нас доходит дело: противотанковая артиллерия – это неотъемлемое оружие боя, а в результате приходилось принимать самые жесткие меры для того, чтобы ее использовали. Я помню, как тов. Жданов позвонил мне в штаб по этому вопросу. Мне пришлось самому выезжать, я выезжал и установил, что была большая недооценка противотанковой артиллерии.

Я хочу подчеркнуть, что людей надо учить больше в мирное время, учить взаимодействию. Я хочу поставить вопрос еще и о том, что нужно учиться в морозные и сильно дождливые дни.

СТАЛИН. Правильно.

ОБОРИН. А у нас наоборот было, как только мороз, если организуешь учение, то на тебя начинают наседать. Я сам испытал это, особенно в 1938 г. Если начинаешь организовывать учение в морозы, то начинают выискивать обмороженных, если их нет, говорят, – не может быть, а если находят, то тебя начинают прорабатывать и в особом отделе и в политотделе и командир чувствует, раз так, то чего же лезть на рожон и он сидит себе и молчит, и все помалкивают. Нужно наоборот в 30° мороза организовывать учение и чтобы при этом никаких обмороженных не было бы; как может обморозиться молодой человек 21 года. Вот я был в старое время в учебной команде в селе Спасске на Дальнем Востоке, 40° мороз, а на тебе фуражечка блином и шлепаешь и не смей обморозиться, а если отморозишь ухо, то на два часа под арест. А у нас надели на красноармейцев и шлем, и полушубок, и говорят, что финны сидят как кукушки на деревьях, а наших красноармейцев на домкрате надо тащить, при этом обязательно сук сломает и упадет.

В отношении артиллерии я хочу кое-что сказать. У нас большая недоработка в части маскировки и инженерного оборудования, я считаю, что нас избаловал несерьезный противник. Если бы мы воевали с немцами, то у нас была бы хорошая маскировка.

СТАЛИН. Правильно.

ОБОРИН. У нас не было серьезного противника и со стороны авиации, и со стороны артиллерии.

СТАЛИН. Нас поляки избаловали, а потом финны.

ОБОРИН. Правильно. Вот в германскую войну, раньше, мы прекрасно маскировались.

Теперь насчет разведки. Я некоторую претензию предъявляю к разведке. Надо сказать, что у нас агентурная разведка отсутствовала.

СТАЛИН. Ее нет. Есть ли она? Существует ли она? Должна ли она существовать?

ОБОРИН. По-моему должна.

А у нас? Финляндия под рукой, а что она делает, мы не знали. А я уверен, что на это отпускаются деньги? Верно?

СТАЛИН. Три-четыре туриста послать и все сделают.

ОБОРИН. Хотя я разведчик плохой, но если бы мне дали командировку туда, я бы все высмотрел (смех). В результате – из-за отсутствия разведывательных данных мы пролили много напрасной крови.

Теперь о подготовке и о дисциплине. Командный состав готовить нужно в училище. Здесь мы имеем либерализм и демократизм. Нужно командира выжать так, чтобы из него вся вода вышла, тогда будет толк от него, а у нас приходят из училища с округленными животиками, командиры плохо подготовлены.

О младшем командире. Младший командир – основа физической подготовки. Физической подготовкой не все занимаются. В старой армии она была, меня в учебной команде так надрессировали, что я и до сих пор физической подготовкой занимаюсь (смех). Вы не смотрите, что у меня животик.

Когда я приезжаю на курорт, делаю приседание, врач говорит: вы правильно делаете приседание, вы, наверное, спортсмен. А у нас из этого дела ничего не выходит. Я четыре года командовал школой, решил подготовить младших командиров как следует. Я вспомнил, как меня учили в старой армии. Начал учить своих командиров. Меня начали вызывать. Вызывают в политотдел и говорят, что ты мучаешь людей, а я имею приказ Наркома, хороший партийный стаж, с 1917 г. в армии, рабочий, поэтому не сдаюсь. Но другой бы на это дело не пошел, решил, раз политотдел вмешался, больше не буду этого делать. Я продолжал заниматься. Ко мне начали приходить комиссии.

МЕХЛИС. В какой это школе было и в каком году?

ОБОРИН. Это было в Днепропетровске в 1929 г. И сейчас это дело продолжается. Что же они делают? Они приходят с комиссией по утрам, у меня 40-минутная зарядка, 25 минут без отдыха бегают, я сам впереди бегал, меня не возьмешь. Утром приходит врач, представитель из политотдела, увидели, что я сам бегаю, ушли.

Это я к примеру говорю. Нам нужно с этим либерализмом, с этим бюрократизмом покончить и потребовать от командира, дать ему полную возможность, чтобы никакая угроза не поднималась над ним. Конечно, если он будет безобразничать, мы его сумеем поставить на место.

Вот младший командир. Нам нужен младший командир типа старого фейерверкера в артиллерии и в пехоте тоже. Так нужно отработать и название ему изменить.

СТАЛИН. Как?

ОБОРИН. В царской армии назывался фейерверкер, так и назвать.

СТАЛИН. А в пехоте?

ОБОРИН. Фельдфебель, старшина. Можно и фельдфебель назвать. У нас затаскано это слово. А я должен сказать, когда я был старшиной, я вспоминал, как Никита Никитович Толстой делал, так и я делал. И у меня выходило хорошо.

СТАЛИН. Надо ли восстановить звание генерала?

ОБОРИН. Для поддержания авторитета нашей Красной Армии и великой страны считаю, что нужно ввести генеральское звание. Чем мы хуже других?

Еще один вопрос. Здесь говорили насчет дешифровки. Это меня очень задело, когда тов. Хренов говорил. Я спрашиваю, почему вам, тов. Хренов, нужна дешифровка? С дешифровкой плохо? Кто занимался этим делом? Это дело артиллерийское. Здесь тов. Парсегов говорил, что нужно усиление. Мне нужно иметь два авиаотряда. Потом для прикрытия нужны истребители. Причем смехотворно получается: я прошу чтобы дали истребителей для прикрытия. Мой "Р-5" летит к ним и говорит – полетим, а он смотрит, какая погода – летная или нет. Потом полетели, тот покрутился и говорит: я домой пойду. А "Р-5" тоже.

СТАЛИН. Неподчинение?

ОБОРИН. Да, нужно подчинить. Также нужна аппаратура, которая съемку делает. Когда съемку сделают, тогда я передаю командиру корпуса, получается ясная картина и я знаю, что делать. А это у нас плохо было поставлено. Для того, чтобы взять цель, трудно было установить, целая волынка получалась. Нужно в корпусе иметь авиацию, аппарат и дешифровку. Мы сами дешифровку производили, у нас имеются дешифровщики. Вот и все.