Пол Аврич - Бакунин и Нечаев
- Название:Бакунин и Нечаев
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Пол Аврич - Бакунин и Нечаев краткое содержание
Бакунин и Нечаев - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Для финансирования этих изданий Нечаев использовал средства из так называемого «Бахметьевского фонда», переданного Александру Герцену молодым русским дворянином, который в 1858 г. уехал на южные острова Тихого Океана — основывать утопическую коммуну. Когда Герцен встретился с Нечаевым в Женеве в 1869 г., он инстинктивно почувствовал к нему антипатию. Но, под давлением Бакунина и Огарева, он уступил половину фонда, большая часть которой была передана Нечаеву, который использовал эти средства на финансирование своей революционной деятельности по возвращении из России. Когда Герцен умер в январе 1870 г., Бакунин убедил Огарева потребовать остаток фонда у семьи Герцена. Сын Герцена передал его, и через Огарева все это перешло к Нечаеву, который отказался подписать расписку своей подписью, но принял деньги от имени несуществующего центрального комитета.
В это время Бакунин испытывал финансовые затруднения. Он принял предложение русского издателя Полякова перевести «Капитал» Маркса и получил за перевод аванс в 300 рублей, но он был не в силах успешно продвигаться в выполнении этого дела. 17 февраля 1870 г. Нечаев написал угрожающее письмо русскому студенту Любавину, который выступал посредником между Бакуниным и Поляковым, требуя оставить Бакунина в покое и освободить ото всех обязательств. [4]Письмо, написанное на бланке Центрального Комитета Народной Расправы и украшенное печатью с топором, кинжалом и пистолетом, было позднее использовано Марксом для дискредитации Бакунина и его исключения из Интернационала.
Немного позднее, однако, отношения между Бакуниным и Нечаевым начали ухудшаться. Последовавший за ними разрыв, как показали Ленинг и Конфино, был сложным процессом, включавшим психологический, финансовый, политический, моральный и идеологический факторы. Во время второго пребывания Нечаева в Швейцарии отношение его к Бакунину было несколько иным, чем год назад. По свидетельству Ралли, он больше не выказывал почтения к своему учителю. Напротив, он требовал, чтобы к нему относились как к единственной личности, представляющей серьезную революционную организацию. Он обходился с Бакуниным все более и более грубо, даже отказал ему в деньгах из Бахметьевского фонда на его повседневные нужды. Он жаловался Сажину, что Бакунин не имеет больше «нужной энергии и самоотречения, требующихся истинному революционеру»: отражение конфликта поколений — дети против отцов, «шестидесятники» против «людей сороковых годов» — внутри народнического движения. Он начал и в самом деле запугивать Бакунина так, как предписывал «Катехизис» обходиться с либералами — запугивать их после того, как получишь от них все, что нужно. Он стремился применить в отношении Бакунина и его друзей свои авторитарные методы, заходя в этом так далеко, что воровал их частные письма и бумаги для того, чтобы шантажировать их или манипулировать ими в будущем («следует прибирать их к рукам, овладеть их тайнами, скомпрометировать их донельзя, так, чтобы возврт для них был невозможен» — параграф 19 «Катехизиса»).
Надежды Бакунина были разбиты вдребезги. Его гордость дорого заплатила за его слепое увлечение «боем». «Если вы представите его другу, он начнет немедленно сеять вражду, скандалы и интриги между вами и вашим другом и поссорит вас.» — писал Бакунин. «Если у вашего друга есть жена или дочь, он постарается соблазнить ее и сделать ей ребенка для того, чтобы вырвать ее из-под власти общепринятой морали и обратить ее, вопреки ей самой, к революционному протесту против общества.» (Именно таким было поведение Нечаева в отношении Натальи Герцен, — как описано в ее дневнике.) Тем временем из России прибыл Герман Лопатин и сообщил правду об убийстве Иванова, объяснив, что шрамы на пальце Нечаева были смертными знаками, оставленными его жертвой, и разоблачив вымышленный нечаевский центральный комитет и его хвастливое «бегство из крепости».
Кульминационный момент разрыва наступил вместе с письмом от Бакунина к Нечаеву от 2 июня 1870 г., английский перевод которого (сделанный Лидией Ботт) был опубликован в журнале «Энкаунтер» в июле-августе 1972 г. по записям профессора Конфино. Письмо было не «открыто» Конфино, как заявляет «Энкаунтер», хотя он был действительно первым, кто опубликовал его. О том, что оно существует и находится в Национальной Библиотеке, было известно, и Артур Ленинг изучал его в 1962 г. вместе с другими документами по этому делу, находящимися в архиве Натальи Герцен. Кроме того, отмечает «Энкаунтер», Конфино ошибся, заявив, что это единственное письмо от Бакунина к Нечаеву, дошедшее до нас, ибо имеется еще одно — короткое — от 11 мая 1870 г., приведенное в труде Ленинга. Однако, как бы то ни было, Конфино правильно называет это письмо одним из наиболее необыкновенных документов в истории революционного движения XIX столетия. Это определяется не только тем, что оно проливает свет на авторство знаменитого «Катехизиса», но также проясняет причины разрыва Бакунина с Нечаевым, помогает нам понять различие их взглядов на тайные организации и, сверх всего прочего, освещает вопрос революционной этики — взаимоотношения между средствами и конечной целью — который всегда вставал перед революционерами.
Бакунин, выражая свое разочарование и почти невыносимое унижение, пишет с потрясающим чувством и силой. Он жалуется Нечаеву, воспользовавшемуся тем, что «веря в Вас безусловно, в то время как вы меня систематически надували, я оказался круглым дураком — это горько и стыдно для человека моей опытности и моих лет, — хуже этого, я испортил свое положение в отношении к русскому и интернациональному делу.» В вопросе о революции Бакунин решительно отвергает нечаевское якобинство и бланкизм — его веру в необходимость захвата власти революционным меньшинством и в организацию революционной диктатуры — выступая, вместо этого, за стихийный массовый переворот, совершаемый самим народом: «Всякая другая революция, по моему глубочайшему убеждению, бесчестна, вредна, свободо— и народоубийственна…»
Какова, в таком случае, роль революционной организации? Нечаевская концепция ошибочна, ибо приготовляет новых «угнетателей народа», «убивает в них всякое человеческое чувство», и «воспитывает в них ложь, недоверие, шпионство и доносы…» Истинно революционная организация, утверждает Бакунин, «не навязывает народу никаких новых постановлений, порядков, форм жизни, а только разнуздывает его волю и дает широкий простор его самоопределению и его экономически-социальной организации, которая должна быть создана им самим, снизу вверх, а не сверху вниз». Революционная организация должна «на другой день народной победы сделать невозможным установление какой бы то ни было государственной власти над народом — даже самой революционной, по-видимому, даже вашей, — потому что всякя власть, как бы она ни называлась, непременным образом подвергла бы народ старому рабству в новой форме.»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: