Стюарт Стивен - Операция Раскол

Между тем во всей Восточной Европе огромное число людей, знавших, к своему несчастью, Ноэля и Германа Филдов, арестовывались и подвергались допросам. Поначалу это были в основном бойцы Интернациональной бригады, которые так отчаянно сражались в Испании против Франко. Ноэль Филд был знаком почти со всеми из них, помогал и заботился о них, когда после поражения они влачили жалкое существование во французских пересыльных лагерях. Многие из них воевали против нацистов, участвуя в движениях национального Сопротивления. Многие были схвачены фашистами, подвергнуты пыткам, брошены в концентрационные лагеря. Их здоровье было разрушено, но вера в коммунизм еще больше укрепилась после этих ужасных испытаний. Ноэль Филд помог им (больницами, медицинским обслуживанием) в восстановлении здоровья. Затем, или через Управление стратегическим служб и Аллена Даллеса, или каким-либо другим путем, он дал им возможность возвратиться в свои страны, к «новой жизни».

Это со всех точек зрения были отборные люди – мужчины и женщины, готовые пожертвовать комфортом, карьерой, здоровьем и, наконец, жизнями ради дела. Сейчас они вполне могли бы рассчитывать, что с уничтожением старых буржуазных партий и приходом к власти коммунистических правительств они – борцы, добывшие эту победу, – впервые в своей жизни смогут насладиться покоем в условиях политической безопасности. Никогда больше (при условии соблюдения гражданских законов страны) их не посадят в тюрьму, не будут пытать или морить голодом; никогда больше не станут они отвергнутыми обществом; никогда больше они не должны будут жертвовать комфортом, чтобы принадлежать нелегальной организации, преследуемой и выслеживаемой на каждом шагу.

Но из этих мечтаний ничего не вышло. В тот момент, когда они установили контакт в любой форме с одним из братьев Филдов, они уже были приговорены. Нетрудно представить, какими должны быть их отчаяние и ужас, когда они поняли, что пытки, которым они уже однажды подвергались и которые чудесным образом пережили, вновь обрушатся на них. Многие кончали жизнь самоубийством. Некоторые пришли в смятение (они знали, что во второй раз не выживут) и сделали неловкие попытки связаться с американским и английским посольствами в Венгрии, Польше и Чехословакии, прося об убежище. Поскольку их теперь считали «филдистами» – членами международного заговора со штаб-квартирами в Вашингтоне и Белграде, они лишь еще глубже вырыли яму для себя и своих друзей. Они уже потому были обречены, что обо всех их знал тов. Сталин.

Маленькие люди пострадали первыми. В Польше Анна Дурач, секретарша Бермана, была арестована почти немедленно. По иронии судьбы, самому Берману удалось пережить допросы, и позднее он оказался в состоянии дать свою версию того, что произошло:

«В деле Анны Дурач имело место непосредственное вмешательство Сталина. Я был до самого конца против ее ареста. Я глубоко убежден в ее невиновности. В то время я не знал, насколько правдоподобно обвинение против Филда. Товарищ Берут на протяжении ряда лет защищал меня от клеветнических обвинений в шпионаже. Он делал это с полной убежденностью и самопожертвованием, но обвинения постепенно выдвигались вновь… Мы очень хорошо знаем, какова была судьба тех, кого в 1949 году и в последующие годы обвиняли в связях с Филдом. Нет никакого сомнения в том, что если бы товарищ Берут так не защищал меня, то сегодня меня не было бы в живых».

Это заявление, сделанное перед ЦК Польши в 1956 году человеком, который, сам того не зная, находился в самом сердце этого дела, является ярким свидетельством той трагедии, которая начала медленно разворачиваться. Иосиф Сталин был настолько лично заинтересован в деле о заговоре Филда, что он нашел время для того, чтобы отвлечься от государственных дел и настоять на арестах и допросах многих польских партийных работников, начиная от самых незначительных и кончая занимавшими самые высокие партийные посты.

Генералу Белкину не понадобилось много времени для того, чтобы обнаружить главных заговорщиков. Как свидетельствуют чешские документы, 28 мая, после ареста Ноэля Филда, полковник Суке, высший чиновник венгерской службы безопасности, прибыл в Прагу и затребовал ареста Геза Павлика. Тибор Сони, руководитель отдела кадров ЦК Венгерской коммунистической партии, ответственный за все государственные и партийные назначения по стране, был арестован и дал показания, изобличающие Павлика в участии в заговоре Филда. Арест Сони был первым знаком того, как высоко зашел генерал Белкин, поскольку Сони в силу своего служебного положения занимал высокое положение в руководстве. Но арест Сони был вполне естественным. Подобно Ноэлю Филду, все его действия в 1944- 1945 гг., которые тогда выглядели вполне обычными и даже достойными награды, приобрели совсем иную окраску.

Для русских, которые теперь верили в заговор «филдистов», не было никакого сомнения, что Сони шпион. Он стоял во главе большой группы венгерских коммунистов в Швейцарии во время войны, Ноэль Филд в порядке помощи его группе выдал ему деньги, а он дал за них расписку. В 1945 году ему помогли возвратиться в Венгрию с подложными документами, которыми его снабдил работник Управления стратегических служб, югослав по национальности; по этим документам он являлся югославским офицером. Тогда же он получил от Даллеса через Ноэля Филда 4 тысячи швейцарских франков на расходы для своей группы. Наконец, что самое худшее, имелось его письмо в отдел Управления стратегических служб в Белграде. Это письмо свидетельствовало о доверительных отношениях между ним и американской организацией, у которой он просил помощи в деле возвращения в Венгрию.

Но и Сони не был главной целью. Его арест только расчищал путь. В тот момент, когда он был взят, не осталось никаких сомнений в том, что Сони скомпрометирует своего друга и наставника – Ласло Райка, одного из самых известных коммунистических лидеров Восточной Европы, первого коммунистического министра внутренних дел после войны, позднее министра иностранных дел, единственного реального соперника Матьяша Ракоши в партии.

Интересный мужчина в возрасте 40 лет, первоклассный оратор с острым умом, жизнелюб, Ласло Райк пользовался истинной популярностью среди народа. Он хорошо понимал дух времени и мог быть неимоверно грубым, когда это ему было нужно. Период его пребывания на посту министра внутренних дел был отмечен систематическим разрушением некоммунистических партий Венгрии, политическими процессами и убийствами.

Райк, конечно, поддерживал ортодоксальную и достаточно страшную идею коммунистических революционеров о том, что капитализм, являясь формой насилия против трудящихся классов, может быть ликвидирован только насильственным путем. И он не был одинок в этом убеждении. Если кто-либо принимает коммунизм как конечную истину, то он должен принять и эту идею – пусть даже как неправильную, но необходимую. Он сам пострадал от рук полиции в период довоенного фашистского режима в Венгрии, его несколько раз сажали в тюрьму и жестоко избивали. Он происходил из бедной семьи сапожника и стал коммунистом еще в студенчестве. Принимая активное участие в подпольной деятельности нелегальной компартии, он приобрел известность как своими интеллектуальными способностями, так и личной храбростью. Райк командовал батальоном интернациональной бригады во время гражданской войны в Испании, а после ее окончания находился во французском пересыльном лагере, где имел несчастье, как это потом обнаружилось, повстречаться и поговорить с Ноэлем Филдом. В 1942 году он с помощью югославских коммунистов возвратился в Венгрию и стал выдающейся личностью в антифашистском подполье.