Стюарт Стивен - Операция Раскол

Уважаемый народный суд, логическим следствием того, что Райк и его сообщники планировали пожертвовать венгерской независимостью является тот факт, что они хотели оторвать нашу страну от мощного демократического лагеря мира и повернуть нас против Советского Союза».

В заключительной речи прокурора содержалось еще одно прямое подтверждение правильности плана операции «Раскол». Упомянув об опровержениях американских дипломатов, о которых во время процесса говорилось как об агентах ЦРУ, связанных с Райком или другими обвиняемыми, прокурор заявил:

«Как они могут отрицать, что м-р Аллен Даллес был связан со шпионской группой Тибора Сони? Ведь брат Аллена Даллеса – Джон Фостер Даллес объявил весной 1948 года о начале так называемой операции «Икс» по организации подпольных движений в странах народной демократии. Именно в это время Тито, Райк и К 0– активизировали свою деятельность.

Существо этой секретной операции было изложено в швейцарской газете «Ди Тат» в номере от 26 апреля 1949 года следующим образом: «Запад попытался прежде всего проникнуть в кадры и элиту господствующих классов стран народной демократии, и, как говорят, успех превзошел все ожидания…»

Итак, существо данного процесса изложено в этом признании из нескольких строчек. На этом процессе было разоблачено практическое осуществление плана, который американские империалисты назвали операция «Икс».

В заключение прокурор заявил: «Наш народ требует смерти предателям, и я, как представитель обвинения, солидаризируюсь с этим требованием… Приговор должен быть таким, чтобы любой американский шпион и предатель узнал, что его ожидает, если он посмеет поднять руку на нашу народную республику».

В заключительном слове до вынесения приговора Ласло Райк сказал:

«Прежде всего, до того, как народный суд вынесет свой приговор, я должен подчеркнуть, чтобы предотвратить всякое непонимание, что все свои признания я сделал по собственному решению после свободного размышления… В заключение я выражаю полное согласие с большинством заявлений прокурора. Конечно, я имею в виду не второстепенные или незначительные детали, а существо. Именно поэтому я заранее заявляю, что каким бы ни был приговор народного суда в отношении меня, я буду считать этот приговор справедливым».

Этот приговор был зачитан судьей, д-ром Янко, в 9 часов 45 минут утра 24 сентября, через восемь дней после начала процесса. Ласло Райк был приговорен к смерти через повешение и был казнен 14 октября вместе с Тибором Сони и Андрашем Салаи на виселице, специально построенной в тюремном дворе в центральной части Будапешта.

Таким образом, Ласло Райк был наконец сокрушен системой, для которой он всем пожертвовал. Оказывается, не только до 1945 года, когда ему было 36 лет, жизнь коммуниста Райка подвергалась опасности. Его триумф был недолгим, всего 4 года, а затем – смерть.

В течение некоторого времени члены компартии, даже интеллигенты, верили в его вину, но постепенно стали просачиваться слухи о том, каким образом добывались признания политических заключенных, которых теперь стали бросать в тюрьму сотнями. События в соседней Болгарии раздули искры сомнения, постепенно запуганные люди стали все яснее осознавать, что коммунистическая партия пожирает своих детей. Это было совсем не то, что, по их представлениям, должно было быть.

Герои этой истории не похожи друг на друга, но тем не менее они, несомненно, таковыми являлись. Первый – Трайчо Костов, заместитель премьер-министра Болгарии, «экономический царь» своей страны и естественный преемник старого и больного президента Георгия Димитрова, второй – Владислав Гомулка, который до 1948 года занимал пост генерального секретаря ЦК Польской коммунистической партии, являясь единственным возможным соперником президента Берута.

В отличие от Ласло Райка, веселого, остроумного, страстного любителя футбола и элегантной одежды, Костов и Гомулка не имели времени для развлечений. Правда, ходили слухи, что у Гомулки была любовная связь с его секретаршей, а Костов тоже засматривался на хорошеньких девушек. Но на подобные слабости этих людей, во всем остальном строгих пуритан, вряд ли кто в Европе обратил бы внимание. В целом же Костов и Гомулка были железными людьми, уверенными, что правы лишь они одни. Необщительные и чувствующие себя неловко в обществе обыкновенных смертных, они были не очень обаятельными людьми. Все же оба, каждый по-своему, приобрели впоследствии ореол героев во всех странах Восточной Европы. Один из-за того, как умер, другой из-за того, как жил.

Каждый из них по-своему оказался более значительным человеком и, может быть, даже более стойким, чем Иосиф Сталин. Костов и Гомулка нанесли поражение не только Сталину, но и Аллену Даллесу. Даллес хотел оставить Восточную Европу без надежды, с тем чтобы расчистить путь для образования там проамериканских антисоветских правительств. Трайчо Костов и Владислав Гомулка ликвидировали такую возможность, породив у своих народов некую надежду на то, что они смогут вынести существующий режим. Даллес доказал, что способен вызвать потрясения великих наций и даже целых блоков. Но единственное, чего он не учел (и, конечно, не мог учесть), это двух упрямых бюрократов, лишенных воображения и фантазии, не верящих в способность народа управлять своей судьбой и тем не менее настолько отважных, что до сегодняшнего дня они возвышаются, подобно монументам, олицетворяющим победу личности над всеподавляющей властью.

В рамках данной истории особый интерес представляет обстоятельство, что Костов и Гомулка были отстранены от власти за несколько месяцев до того, как операция «Раскол» извратила представление Сталина относительно своих восточноевропейских владений.

Владислав Гомулка должен был уйти сначала. Он стал генеральным секретарем ЦК Польской коммунистической партии во время войны и почти что по несчастью, Москва дважды направляла своего человека на эту должность, чья важность была несомненной для страны, пограничной с Россией. Тем более что с самого начала войны, когда впервые возник спор по поводу «линии Керзона», Сталину стало ясно, что в будущем возникнут неразрешимые разногласия между поляками восточной и западной ориентации. Все московские кандидаты на этот пост были убиты, и, пока в течение 6 месяцев между Польшей и Москвой была прервана связь, Гомулка оказался у руководства. Но это был не тот человек, которого выбрал бы Сталин.

Гомулка немедленно обнаружил, что Польская коммунистическая партия (официально она называлась Польская рабочая партия – ПРП) в прошлом была более озабочена сведением старых счетов с Армией Крайовой, поддерживаемой лондонским эмигрантским правительством, чем борьбой против нацистов. Гомулка немедленно положил этому конец.