Вадим Медведев - РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

К этому надо добавить национально-исторические и культурные особенности Чехии и Словакии, религиозные различия, более характерное для чехов тяготение к западноевропейскому менталитету и, напротив, большее взаимодействие с восточнославянским миром – для словаков.

Все это не могло не сказываться на жизни двух народов в едином государстве, возникшем в 1918 году. Каждое осложнение общественно-политической ситуации в стране сопровождалось и обострением национального вопроса. Например, события 1968 года вызвали такой взрыв национальных чувств, который поставил под вопрос сохранение целостности чехословацкого государства. Требования самостоятельности двух республик громко зазвучали со стороны различных политических сил. Тогда распада страны избежать удалось.

В более или менее нормальных условиях развития сепаратистские настроения приглушались и отодвигались на второй план. А вот испытания «обвалом» 1989 года федеративное государство уже не выдержало и через три года перестало существовать. Произошло это в мирных, конституционных, цивилизованных формах в соответствии с волеизъявлением обоих народов.

Конечно, не случайно разделение Чехословакии на два государства более или менее совпало по времени с распадом Советского Союза и югославской федерации. Оно отражает в какой-то мере общую тенденцию к национально-этническому самоопределению, столь отчетливо проявившуюся во второй половине XX столетия не только в распаде прежних, многонациональных империй, но и в подъеме национально-сепаратистских движений в развитых странах (Бельгия, Канада, Испания и др.).

И все же главной причиной распада Чехословакии, СССР, равно как и Югославии, стали общественно-политический и экономический кризис, крах советской модели социализма с ее тенденцией к тоталитаризму, к унитарному государству под флагом пролетарского интернационализма и все большего сближения и единения народов. В результате обвальных перемен не только сметены извращения и перекосы в межнациональных отношениях, но пострадали и живые, здоровые ткани этих отношений.

Была ли фатальной неизбежность распада федераций? На этот вопрос даст ответ только история. Сейчас можно лишь рассуждать по этому поводу, выдвигая те или иные аргументы и контраргументы. С моей точки зрения, ссылки на печальный опыт колониальных империй прошлого неубедительны. Ведь то были насильственно созданные конгломераты, державшиеся в основном на военно-административном принуждении, а не на естественно возникшей экономической и этнокультурной общности. Напротив, именно последняя была характерна для отношений между народами бывших СССР, СФРЮ и ЧССР.

Не подтверждается фатальная неизбежность распада многонациональных государств и новейшим западноевропейским и североамериканским опытом. Ведь при всей остроте межнациональных отношений это не привело к распаду ни одного из указанных государств. Факторы интеграционные, центростремительные, здесь, по-видимому, все же превалируют. Нет оснований полагать, что при более или менее нормальных, некризисных условиях развития соотношение этих факторов в Советском Союзе, Югославии или Чехословакии было бы иным. Сожительство народов этих стран в рамках одного государства складывалось десятилетиями и даже веками, оно вовсе не порождение одной общественной системы – того, что называли социализмом, имеет глубокие корни в различных сферах общественной жизни.

Впрочем, история может корректироваться только самой историей. Волю народов, их законное стремление к самоуправлению надо уважать. Но, конечно же, очень важно, чтобы она не выливалась в односторонние, стихийные и тем более насильственные акты, не вела к конфликтам и войнам, а осуществлялась в русле согласованных легитимных действий. Конституционное разделение чехословацкой федерации на два независимых государства показывает в этом отношении хороший образец.

Ключевая роль в послевоенной советской политике в Европе отводилась Германской Демократической Республике. Это был западный форпост советского блока. Она рассматривалась и как доказательство жизнеспособности социализма в условиях развитой страны, и как его страж в Восточной Европе. В ГДР была сосредоточена наиболее мощная группировка советских вооруженных сил. Республика была самым крупным торговым партнером СССР.

От ситуации в ГДР во многом зависела прочность послевоенного устройства в Центральной и Восточной Европе, да и на континенте в целом. И отнюдь не случайно, что обвальные процессы 1989-1990 годов начались с краха режима в ГДР и разрушения Берлинской стены.

Должен сказать, что отношения с ГДР, которая в течение нескольких десятилетий считалась наиболее ревностным союзником СССР, у горбачевского руководства складывались сложнее, чем с другими странами советского блока, кроме, может быть, Румынии. И мне, как секретарю ЦК КПСС, ответственному за связи с партиями социалистических стран, приходилось уделять работе с коллегами из СЕПГ значительно больше внимания и времени, чем с партнерами из других стран.

Летом 1988 года я решил воспользоваться приглашением руководства СЕПГ провести часть своего отпуска вместе с семьей в Германской Демократической Республике.

Как я уже говорил, поездки партийных и государственных работников с семьями на отдых были обычным явлением в практике взаимоотношений между соцстранами. Но я рассматривал свою поездку в ГДР прежде всего с точки зрения возможности получше узнать жизнь республики, настроения в партии и обществе, в неофициальной обстановке пообщаться с коллегами, работниками местных партийных комитетов, встретиться и со старыми немецкими друзьями. Тем более что по разным каналам из ГДР шла тревожная информация о подспудном нарастании критического отношения общественности к существующим в ГДР порядкам и особенно к тогдашнему руководству, возглавляемому Эрихом Хонеккером.

Вначале друзья восприняли мое согласие на проведение в ГДР части отпуска в буквальном смысле и предложили программу ознакомительно-оздоровительного характера, но потом при активном участии посла В.И. Кочемасова и работников Международного отдела ЦК СЕПГ программа была составлена заново в соответствии с моими пожеланиями.

Наши близкие друзья из ЦК СЕПГ точно уловили цель моей отпускной недели в ГДР. Об этом говорит следующий факт. За несколько дней до моего отъезда в ГДР попросился на встречу со мной в Москве заведующий Международным отделом ЦК СЕПГ Гюнтер Зибер, находившийся в Советском Союзе на отдыхе. Видимо, с учетом предстоящей поездки он дал беспрецедентную по остроте и откровенности информацию о положении в ГДР и СЕПГ, не сглаживая углы и не скрывая серьезнейшего беспокойства и тревоги за судьбу партии и социалистического государства на германской земле.