Анатолий Уткин - Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен

Между тем сенатская комиссия по иностранным делам методично дискредитировала глобальные планы президента. Ее председатель сенатор Лодж особенно доволен был показаниями У. Буллита, который представил все доказательства несогласия с президентом его государственного секретаря, по меньшей мере, отсутствие у Лансинга энтузиазма в отношении быстрой ратификации договора. (Повторим: в частной беседе 19 мая 1919 г. Лансинг сказал, что Лига Наций бесполезна для Америки, что эффективно преодолеть сопротивление других великих держав Соединенные Штаты не смогут и что, если бы сенаторы понимали, что означает Лига Наций для Америки, они безусловно отвергли бы ее.) Лансинг бросился к телеграфу, но его объяснения отнюдь не смягчили удара по политике президента. Стало ясно, что даже в высшем эшелоне власти участие США в Лиге Наций вызывает серьезные противоречия.

А президент сражался из последних сил. Вильсон все более терял в весе, его головные боли становились все более частыми, зрение слабело до таких пределов, что по меньшей мере однажды он вышел к толпе, не видя ее. У него постоянно двоилось перед глазами. Вудро Вильсон терял аппетит; доктор Грейсон питал его жидкой пищей, но нервное напряжение не позволяло переваривать даже самую малость. Президент лишился сна, а в Монтане, где воцарилась сухая и чрезвычайно жаркая погода, сел его голос. Оказалось, что это горловая инфекция. Развивалась астма, и всю ночь доктор вспрыскивал пациенту лекарства в рот и в нос.

Вечером 25 сентября его нервная система дала сбой. Массажистка была у Эдит, когда из соседнего купе — от президента раздался слабый стук. Вильсон сидел на кровати и пожаловался на свое состояние. Грейсон обратил внимание на опущенные уголки рта, особенно на левой стороне лица. Приступ длился почти всю ночь. В 2 часа ночи Вильсон едва дышал, мускулы лица дергались, неукротимая тошнота отпустила лишь к утру. Когда утром президент собрал силы к последнему броску, доктор Грейсон предупредил, что последствия будут фатальными. Возможно, в будущем Вильсон жалел, что не умер этой ночью. Но в напряжении данного дня, услышав слова Грейсона, Вильсон сказал: «Если вы так полагаете, я подчиняюсь». Секретарю Тьюмалти: «Я чувствую, что распадаюсь на части». И, отвернувшись к окну, постарался скрыть слезы.

То был безжалостный приступ атеросклероза, повторение примерно того, что уже имело место в Париже. После семи утра Вильсон появился тщательно выбритым и одетым, но всем было ясно, что мучению следует положить конец. Решение всех окружающих прервать турне он воспринял стоически. Собравшимся у Уичиты людям Тьюмалти сказал об отмене выступления. Дочерям послана телеграмма, что Вудро Вильсон возвращается в столицу, — он послал успокоительные телеграммы дочерям, чтобы газетные сообщения не перепугали их. Вильсон продиктовал сообщение жителям Уичиты: он сожалеет. Поезд бросился на Восток. Два дня и две ночи Вильсон сидел, глядя на мчащиеся пейзажи. То были руины его амбиций. Питался он только жидкостями, новости черпал из газет. Последние распоряжения президента говорят о его намерениях: послать эскадру военно-морского флота США в Адриатическое море, чтобы контролировать итальянцев, закусивших удила, — боевые корабли в Средиземноморье остановят амбициозных итальянцев.

Уже все американские союзники ратифицировали Версальский договор. Вашингтон стоял в одиночестве. Парализованный президент сражался со своей судьбой; первая леди отвечала на некоторые письма, но большинство (особенно от полковника Хауза) выбрасывала в мусор. Три группы сенаторов — сторонники серьезных оговорок (Лодж), республиканские сторонники «мягких» оговорок и более или менее лояльные президенту демократы. Это были три приблизительно равные части сената, а для ратификации договора требовались две трети его состава.

Теперь Вильсона мог спасти только полковник Хауз. Несмотря на осложнения с почками, полковник через своего помощника Бонсала связался с сенатором Лоджем. Они изменили в тексте договора примерно сорок слов и сделали пятьдесят вставок. Это был единственный вариант, приемлемый (по мнению полковника Хауза) для обеих сторон. Хауз в эйфории забыл о болезни. Он послал новый вариант в Белый дом, но о нем никто никогда ничего не слышал. Позже мы узнаем, что миссис Вильсон не сообщила мужу даже о самом возвращении Хауза из Европы. Начиная с сентября 1919 г. Хауз перестал получать корреспонденцию из Европы. И только в 1952 г. обнаружилось, что он подошел к конкретному решению проблемы с долгами.

6 ноября 1919 г. комиссия Доджа представила на рассмотрение сената Договор с четырнадцатью поправками. Вильсон передвигался в инвалидной коляске, но его мыслительный процесс стал более эффективным. Он стал соглашаться на некоторые поправки, но пообещал наложить на Договор президентское вето в случае изменения преамбулы и статьи 10-й. 19 ноября 1919 г. сенат США отверг Договор.

Ленин недоумевал: фантасту Герберту Уэллсу он говорит осенью 1920 г.: «Почему в Англии не начинается социальная революция? Почему вы ничего не делаете, чтобы подготовить ее? Почему вы не уничтожаете капитализм и не создаете коммунистическое государство?» [619] Пейн Р. Ленин. Жизнь и смерть. М.: Молодая гвардия, 2003, с. 489. — этот вопрос занимал Ленина до конца его дней.

Две величайшие державы, вышедшие из Бреста и Версаля, несмотря ни на что, гигантами — Советская Россия и Соединенные Штаты, — руководились в этот решающий период людьми, воззвавшими к антимилитаристским, интернационалистским настроениям своего поколения. На день рождения 28 декабря 1923 г. Вильсону подарили специально сконструированный «Роллс-Ройс». У Ленина был такой же автомобиль. В дальнейшем оба они оказались фактически неспособными исполнять свои государственные функции. После инсульта 25 мая 1922 г. Ленин не мог участвовать в процессе управления. Вильсона не стало после четырех лет невообразимых мучений 3 февраля 1924 г. Ленина — двумя неделями ранее. Для обеих стран наступили новые времена.

Уже когда Москва в марте 1921 г. подписывала Рижский мирный договор и в Москве состоялся X партийный съезд, геополитическая перемена была видна всем. Уже никто не вывешивал огромных карт Европы и мира, все скромно склонились над внутренними задачами. Тем более что они были драматическими: голод на Юге; крах промышленности; губительные последствия отмены денег.

Ленин произнес трехчасовую речь, которая прозвучала похоронным звоном для приверженцев мировой революции. Категорически отвергая всякую оппозицию — а перед ним сидели многолетние борцы за мировой коммунизм, — Ленин потребовал перехода к улучшению условий жизни в одной стране. В России. Новая экономическая политика, объявленная вождем, предлагала мир крестьянству России как главную линию вместо прежней генеральной линии на союз с мировым пролетариатом (германским в первую очередь). Неумение пролетариата Центральной и Западной Европы взять власть в свои руки не оставило российскому пролетариату иного выбора, как союз с российским крестьянством. Теперь, выплатив свой фиксированный налог, крестьяне России могли остальное продавать. Самообогащение легализировалось. Немалое число революционеров приставили в эти дни пистолеты к своим вискам.