Саймон Бейкер - Древний Рим. Взлет и падение империи

Незначительные приметы смягчения деспотичного правления Нерона были немедленно сметены волной террора. Рим, его крепостные стены и прилегающие города кишмя кишели войсками. Каждый, чье имя прозвучало в признательных показаниях, был обречен испытать на себе гнев Нерона. Воины Тигеллина схватили всех, кого только смогли, и, заковав несчастных в цепи, согнали их ко дворцу Нерона. Несмотря на то, что большинство из арестованных поначалу отказывались сознаваться в заговоре, все рано или поздно — кто под пыткой, кто купившись на посулы о прощении — повинились в подготовке убийства. Арестованные также назвали своих сообщников, часть которых была даже их родственниками. Судебные процессы представляли собой сущую формальность, для вынесения обвинительного приговора было достаточно ничтожной малости. В кампании по разоблачению покушения, инициированной Нероном, знакомство с одним из известных заговорщиков, случайный разговор, уличная встреча, совместное присутствие на пиршестве или на представлении были равносильны признанию вины.

Однако так никто и не указал на главу преторианской гвардии Фения Руфа, который, желая скрыть от Тигеллина и Нерона свое участие в заговоре, был более беспощаден в пытках и допросах, чем кто-либо другой. Во время одного из «судов» один из преторианцев, которого также не успели разоблачить, взглядом спросил Руфа, не убить ли присутствовавшего там Нерона. Преторианец уже взялся за рукоять меча, но Руф испугался и знаком остановил воина. После того как была упущена и эта последняя возможность, угасли и оставшиеся, еле тлеющие угли заговора.

Тем временем кровавый террор, развернутый Нероном против римской знати, продолжал набирать обороты. На первых этапах раскрытия заговора некоторые уговаривали Пизона отправиться в лагерь преторианцев, на форум — куда угодно и попытаться склонить на свою сторону воинов и народ. Однако Пизон отказался и вместо этого покончил с собой, вскрыв себе вены, прежде чем до него успели добраться воины Тигеллина. Символом полного и абсолютного провала заговора стало завещание Пизона, которое сенатор, желая уберечь жену от гнева мстительного императора, преисполнил лестью Нерону. В отличие от Пизона, Сенека сдался не сразу.

Учитель Нерона не желал принимать участия в заговоре, Натал указал на Сенеку исключительно из желания доставить императору удовольствие. К тому времени Сенека уже отошел от дел, однако, несмотря на это, он продолжал оставаться для Нерона голосом совести, а Натал знал, что Нерон уже давно втайне мечтает избавиться от своего наставника. Подлая попытка Натала спасти свою жизнь и заслужить помилование, снискав расположение императора, дала результат: Нерон решил воспользоваться подвернувшейся возможностью заставить Сенеку замолчать навеки. Когда преторианская гвардия окружила дом Сенеки, старый сенатор ужинал. Скрывать ему было нечего, и он с достоинством заявил о своей невиновности, о чем командир когорты преторианцев Гавий Сильван тут же доложил Нерону. Однако бывший ученик решил закрыть глаза на такую мелочь, как непричастность своего учителя к заговору, и отправил Сильвана со смертным приговором обратно в пригородное поместье Сенеки.

Сильван скрывал страшную тайну: будучи сам замешан в заговоре, теперь он стал соучастником одного из злодеяний, ради отмщения которых примкнул к заговорщикам. Он не решился лично объявить Сенеке смертный приговор, перепоручив это одному из своих подчиненных Сенека точно так же, как Пизон и многие другие участники заговора, решил покончить жизнь самоубийством, вскрыв себе вены. Сначала он взрезал вены на руках, однако смерть все не шла, и тогда сенатор надрезал себе жилы на голенях и под коленями. Супруга Сенеки Паулина, настоявшая на своем желании умереть вместе с мужем, последовала его примеру, но сенатор, чтобы свои м и страданиями не сломить духа жены и, наблюдая ее мучения, самому не утратить стойкости, попросил ее удалиться в другой покой. Однако Нерон с порицанием отнесся к мужественному решению Паулины и то ли из злобы, то ли из сострадания отдал приказ солдатам остановить ее. Паулину привели в сознание и перевязали ей раны. Она выжила, но скорбным обликом своим напоминала привидение.

В конечном счете Руфа предали его бывшие товарищи по заговору; слишком уж многие из злоумышленников хотели видеть, какую он понесет кару за ту роль, что сыграл в их разоблачении, осо-бено за арест сенатора Сцевина. Когда во время одного из допросов Руф стал наседать на сенатора, требуя новых подробностей, он перегнул палку. Сцевин холодно ответил, что никто не знает о заговоре больше, чем сам Руф. Замешательство, охватившее Руфа, выдало его с головой, и он был взят под стражу. Возможно, наибольшее удовольствие от случившегося получил Тигеллин, ставший свидетелем того, как блистательной карьере его соперника был положен неожиданный конец.

С помощью Нимфидия Сабина и сенатора-подхалима Петро-ния Турпилиана, сохранивших преданность императору, Тигеллин очистил преторианскую гвардию и Сенат от остатков заговорщиков. Нерон, желая обеспечить на будущее преданность преторианцев, назначил каждому из них награду в две тысячи сестерциев и освободил их от необходимости платить за хлеб. Тигеллин и Тур-пилиан были награждены триумфальными отличиями, а Нимфи-дию пожалованы знаки консульского отличия и пост начальника преторианской гвардии, который прежде занимал Руф. Вслед за этим Нерон преподнес дары и благодарственные молебны богам. Усмиренный Сенат с рабской покорностью принимал участие во всех церемониях.

Обеспечив собственную безопасность и упрочив свое положение, Нерон явил милость и, обуздав кровожадность, простил давшего признательные показания Натала, а также некоторых других участников заговора. Однако деспотизм и самодурство Нерона нашли новый выход. Император объявил, что хочет исполнить самую заветную мечту всей своей жизни. Лицедействовать. Перед народом. В Риме.

Среди колоннад, украшавших улицы Рима, в домах и термах знатных государственных мужей слышался встревоженный шепот. Сенаторы отчаянно пытались предотвратить новый, неумолимо надвигающийся кризис. Император Рима, самый могущественный человек в мире, собирался овладеть ничтожнейшей из профессий — профессией актера, презираемой консервативной римской знатью. Где будут располагаться театральные подмостки? Театр Помпея Великого. Оказия? Вторые игры Неронии. Во времена республики и раннюю эпоху империи богатые аристократы нередко устраивали игры и состязания, чтобы прославить свой род и упрочить влияние в государстве. Теперь император решил превзойти их всех, решив лично оплатить Неронии — величайшие игры того времени. Слухи утверждали, что на игры приглашены граждане со всей Италии и провинций, поэтому выступление Нерона перед публикой грозило унизить императора, запятнав его несмываемым позором.