Евгений Габович - История под знаком вопроса

Главная опасность при таком абсолютном датировании заключается не в возможности ошибки в расчетах или цепочке рассуждений (если оные не держатся в секрете, такие ошибки со временем будут устранены), а в том, что источники могут давать неверную информацию или информацию, которую мы — исходя из мышления, которое не соответствует времени создания источника — неверно интерпретируем.

В любви историков к астрономической хронологии и в их нелюбви к хронологии исторической важно даже не то, что они пишут о бесчисленных календарных системах, а то, что они предпочитают — скорее всего по незнанию — не писать. Не пишут или крайне редко пишут они о возникновении календарей и их развитии, о введении календарей в разных странах или государствах, у разных народов или внутри религий. Крайне мало пишут о создателях календарей, о побудивших их на такой шаг причинах, о трудностях введения календаря и о реальной динамике его распространения. Ведь календарь — это не налог, который с тебя сдерут, хочешь ты того или нет. Календари «сидят» в голове и если туда раньше уже был посажен другой календарь, то новому будет совсем не легко вытеснить из массового сознания своего календарного предшественника. Это крайне нелегко и в письменную и печатную эпоху, но было еще во сто крат труднее в допечатную пору или до возникновения письма и массовой грамотности.

У «римлян» был якобы (чисто?) лунный календарь, но потом появился и календарный год. И какой: всего 10 месяцев и всего 304 дня. Как такой год мог возникнуть — [Каменцева] умалчивает. А [Селешников] добавляет, чтобы не было сомнений: «история не сохранила нам точных сведений о времени зарождения римского календаря». [Каменцева] же отмечает, что «этот год не соответствовал ни солнечному годичному циклу (а без нее мы об этом и не догадались бы! — Е.Г. ), ни лунному (чему лунному? лунному циклу в 19 лет? А почему год должен ему соответствовать? — Е.Г. )». Пользовались, мол, таким странным календарем еще за семь веков до н. э. (во времена Ромула — уточняет Селешников), но потом постепенно (или сразу — но когда? Каменцева молчит — добавили еще два месяца) стали удлинять год и удлинили аж до 355 дней (Селешников поясняет, что сделал это легендарный древнеримский царь Рума Помпилий).

То есть вроде бы дотянули римский год до лунного 12–месячного года, который как раз и равен 354–355 дням. Так зачем не ввели просто лунный год длиной в 354,4 дня из 12 лунных месяцев длиной в 29 дней 6 часов и 44 минуты? Тем более, что Селешников утверждает, будто «Такое совпадение не случайно. Оно объясняется тем, что римляне пользовались лунным календарем», причем пользовались весьма интенсивно: «начало каждого месяца определяли по первому появлению лунного серпа после новолуния. Жрецы приказывали глашатаям публично «выкликать» для всеобщего сведения начало каждого нового месяца, а также начало года». Но тогда совсем уж неясно, зачем нужно было еще и год такой же длины с несколько иными длинами месяцев (от 28 до 31 дня) иметь. Какая-то белиберда! Впрочем, трудно нам понять загадочную душу римлянина, да еще и древнего.

Но на этом катавасия вокруг римского якобы календаря не заканчивается. Так как он не дотягивал до солнечного года, то его якобы со временем все-таки удлинили еще более, но не на недостающие дни — это было бы для римлян слишком просто, а так, что раз в два года в календарь вставлялся дополнительный месяц. Вместо изменения длины месяцев до 30 дней стали каждые два года добавлять еще и дополнительный 13–й месяц! Каменцева и Селешников расходятся в оценке его длины: она говорит о 20 днях, а он о 22–23 днях. Поди разберись. Римляне (по крайней мере самые древние из них) давно вымерли как класс, так что и спросить не у кого.

Зато последний подробно рассказывает о хаотичности римского календаря. Не той, которую мы уже узрели, а еще большей, связанной с тем, что местные жрецы совсем обнаглели и в нарушение партийной дисциплины присвоили себе право изменять продолжительность добавочных месяцев (куда только Цезари и прочие выдуманные великие римляне смотрели, оскопили бы бездельников и посадили бы их на 15 суток, чтобы неповадно было). Жрецы часто злоупотребляли своей властью (наверное, взятки борзыми щенками брали) и произвольно удлиняли или укорачивали год.

Читателю, конечно, знаком исторический персонаж по имени Вовочка. Я имею в виду не одного из великих Вовочек, революционеров или глав государства, а первоклассника Вовочку, который на вопрос «С кем ты живешь?» отвечал: «Да, так с одной из первого Б». Вовочку, который говорил учительнице публично, что он ее любит, а когда она реагировала замечанием «А я не люблю противных маленьких детей» отвечал: «О детях я не думал, но ход ваших мыслей мне нравится». Бессмертного Вовочку, про которого сочинено бесчисленное количество анекдотов.

Так вот, у «древних римлян» был свой Вовочка. Он уже давно кончил с отличием первый класс и в свободное от школы время шлялся по судам и произносил речи, которые многие поколения школьников, изучавших не нужный им латинский язык, должны были читать и интерпретировать, не говоря уже о переводить и делать вид, что понимают. Звали этого Вовочку вовсе даже не Вовочка, а Марк Туллий Цицерон (в переводе с латыни «турецкo-гороховый», желтым крупным жареным цицером, который им давали в качестве школьного завтрака любящие их родители, бросались в классах нерадивые ученики, взрослый Цицерон бросал в своих противников уже не турецкий горох, а целые тыквы) и придумали его профессора популярных в Средние века и в эпоху Возрождения риторических школ для своих Rollenspiele (разыгрываемых учениками в классе игровых ситуаций с заданными профессором ролями). Учеников школ риторики постоянно заставляли писать от имени Цицерона речи и выступления, которые он произнес бы в той или иной ситуации. Многие из них сохранились и были позднее собраны и напечатаны от имени не существовавшего Цицерона, которому как и всем другим римским Козьмам Прутковым придумали богатую биографию.

По свидетельству этого Цицерона, узурпаторы — жрецы, пользуясь предоставленной им властью (это кем же? наверное, брали себе столько автономии, сколько могли), удлиняли сроки общественных должностей для своих друзей или для лиц, подкупивших их (ну, что я говорил?! не без борзых щенков делалась римская древняя история!), и укорачивали сроки для своих врагов. Можете себе представить, как злился вражеский сенатор, если его сенаторство сокращали аж на целых три дня. Или на три недели в случае особо большой стаи борзых и уже подросших щенков. Небось синел от злости. Но против жрецов не пер. Кишка была тонка. Время уплаты различных налогов и выполнения других обязательств также зависело от произвола жреца. Во, что нам историки напридумывали! Ко всему этому началась путаница в проведении праздников. А это уж никуда не годится. Так, праздник жатвы иногда приходилось отмечать в день посева, прямо за штурвалом пашущего древнеримского вестимо трактора, а иногда и вообще зимой.