Евгений Габович - История под знаком вопроса

Четко и ясно. Потому мол папы до него ничего не предпринимали, что «решительно никаких данных о времени появления на свет Иисуса Христа» у них не было, а заниматься расчетами, «ничего общего не имеющими с наукой» папам и антипапам, конечно, не подобает. Только вот что-то они не препятствовали антинаучной эре Дионисия (вот, оказывается, по какой эре живет весь современный христианский и в какой-то мере даже не христианский мир) распространяться на Западе с VI века аж до самого XIX века. А почему не препятствовали, поясняет Селешников.

«Многие религиозные люди считают, что одним из доказательств подлинности существования Иисуса Христа является то, что летоисчисление ведется от его рождения. При этом они считают, что такой счет времени был всегда и является повсеместным. Однако это далеко не так», (стр. 47)

— писал Селешников в 1962 году в разгар хрущевской оттепели. Ох уж эти мне неграмотные религиозные люди. А через 15 лет Селешников пояснил, что, в общем — то, религиозных людей даже и обвинять-то в невежестве нельзя, ибо «Господствующие классы и духовенство приняли христианское летосчисление потому, что оно способствовало укреплению веры в существование Христа». Кстати он вторит Каменцевой и тоже подчеркивает: «Таким образом, действующее летосчисление совершенно произвольно и не связано с каким — либо историческим событием». И добавляет целый рассказик на эту тему (стр. 197):

«Нелепость попыток установить дату рождения Христа настолько очевидна, что даже многие богословы вынуждены были это признать. Так, когда в 1899 году на заседании комиссии Русского астрономического общества по реформе календаря был поднят вопрос о христианском летосчислении, то представитель Святейшего Синода профессор духовной академии В. В. Болотов заявил: Год рождения Христа лучше исключить из списка тех эпох, на которых комиссия может остановить свой выбор. Научно год рождения Христа (даже только год, а не месяц и число) установить невозможно.

Понятно, что это выступление, сделанное на закрытом заседании, не было предано широкой огласке.

Таким образом, неопровержимо установлено отсутствие у Дионисия каких-либо данных о рождении Христа. Все евангельские даты, на которые он ссылается, противоречивы и лишены всякой достоверности».

Как будто с точки зрения хронологии так уж важно, ведем ли мы отсчет времени от реального или фиктивного события?! А, что, сотворение мира более реально? Несмотря на осуждение вклада Дионисия в формирование нехорошего по своей сути — ибо религиозногo-христианского сознания, Селешников тем не менее пытается придать — не исключено, что фиктивной — инициативе Дионисия Малого на стр. 195 масштаб великой реформаторской акции:

«Множественность систем счисления времени порождала большие неудобства. В VI веке назрела необходимость установить наконец единую систему для большинства культурных народов того времени. […]

Христиане считали Диоклетиана своим злейшим врагом за преследования, которым они подвергались во времена его правления. Поэтому Дионисий высказал мысль о замене эры Диоклетиана какой-либо другой, имеющей отношение к христианству. И вот в одном из писем он предложил впредь считать годы от „рождества Христова“».

В предыдущие три века никого не смущало, что Диоклетиан преследовал христиан, ни тебе пап, ни антипап, ни христианских правителей. А вот монаха Дионисия смутило это. Такое у него было возросшее христианское самосознание! Смутило настолько, что в одном из писем он предложил не считать более годы от ненавистного императора, а считать их впредь от любимого Христа. Событие это имеет столь великое значение для хронологии, что распространяться об адресате этого письма, о стоимости наклеенных на него марок и о судьбе письма Селешников не стал. Зачем засорять нам головы всей этой прозой жизни. Промолчал он и насчет того, исчезла ли после этого разнополосица на поле хронологии, необходимость устранения которой якобы назрела к шестому веку?

Я не такой, как эти, несколько неопределенно очерченные автором, религиозные люди. Я не только не думаю, что «такой счет времени был всегда», но и сильно сомневаюсь во многом из того, о чем Селешников и К° нам на сей счет рассказывают. Например, в возникновении и распространении счета лет от Рождества Христова, которому папы и антипапы настолько мало препятствовали, что Каменцева ничего о реальном распространении летоисчисления по Христу в течение XIII–XIV столетий даже и написать не посчитала нужным! Зато Селешников очень подробно описывает связанные с новой эрой события этих веков:

«Как вводилось христианское летосчисление. Летосчисление, предложенное монахом Дионисием, было принято не сразу. Впервые официальное упоминание «рождества Христова» появилось в церковных документах лишь через два века после Дионисия, в 742 году. В X веке новое летосчисление стало чаще применяться в различных актах римских пап, и только в середине XV века все папские документы обязательно имели дату от «Рождества Христова». Правда, одновременно в обязательном порядке указывался и год от «сотворения мира»».

В общем, какое-то безобразие. Дионисий написал письмо таинственному корреспонденту, предложенное им новое летосчисление, несмотря на этот титанический подвиг, не было принято и даже не упоминалось нигде в течение 217 лет! Я бы на его месте заявил решительный протест против такого разгильдяйства. К сказочкам об упоминании «Рождества Христова» в церковных документах я еще вернусь, а пока обращу внимание читателя на то обстоятельство, что для Селешникова никого, кто мог бы интересоваться хронологией по Христу вне церкви просто и в помине нет. Ах, да, про господствующие классы мы нечто неопределенное у него нашли, но где, когда и как — это остается для нас тайной.

Прокштейн уделяет всей проблематике распространения счета лет от Рождества Христова ровно одну фразу:

«Эра Дионисия (от «Рождества Христова») оказалась очень удобной для расчета церковных праздников (так — таки, прямо всех церковных праздников? — Е.Г. ), и хотя была столь же условной, как и другие, она постепенно распространилась во всем христианском мире, а затем и в большинстве стран земного шара».

Вот бы историки писали и всю остальную историю так лаконично: