Валентина Богдан - Мимикрия в СССР

Когда Е. С. ушла, а ушла она довольно скоро, не дождавшись возвращения сынишки, я сказала Сереже:

— Я не хочу, чтобы она приходила к нам, когда меня нет дома. Она приходит не заниматься немецким, а развлекаться с тобой!

— Какая чепуха! Нам, конечно, удобней заниматься, когда никого нет дома.

— Если ты хочешь усовершенствовать немецкий, возьми учительницу.

— Мне не нужна учительница, мне нужна практика.

— Я вижу, в чем вы практикуетесь. Следующий раз, вероятно, будете практиковаться в запертой комнате.

— Что это ты выдумываешь? У тебя нет решительно никаких оснований говорить такие глупости.

— Достаточно оснований, у меня есть глаза. Такая опасная жизнь, только и есть убежище, что собственный дом, и то я не могу быть уверена, что здесь все благополучно, — я страшно расстроилась и готова была плакать, — почему ты не занимаешься с кем-нибудь из мужчин? Это она уговорила тебя заниматься вместе, ей интересно завести с тобой "шуры-муры".

— Ты поднимаешь скандал из-за ничего. Такая ревнивая, просто удивительно!

— Если она еще раз придет, когда меня нет дома, я ей скажу откровенно, что я думаю о ваших занятиях.

— Мы можем заниматься в другом месте, не у нас.

Но потом он, очевидно, решил, что эти занятия не стоят семейных скандалов, какие они вызывают.

Вскоре после этого Сережин профессор пригласил нас к себе на чай. Во время чая он, смеясь, сказал:

— Почему это вы, Валентина Алексеевна, воспрепятствовали Сереже усовершенствовать немецкий язык?

— А вы как об этом узнали?

— Елена Сергеевна пожаловалась, что вы прекратили ее очень успешные занятия с С. Теперь она ищет себе нового партнера.

— Пусть она лучше ищет себе партнершу. Ты что же, Сережа, так прямо ей сказал, что я не хочу, чтобы ты с ней занимался?

— Я сказал ей, что буду заниматься с учителем, но она, конечно, догадалась, в чем дело. Теперь все в университете над тобой посмеиваются, что ты ревнивая, видишь, даже Иван Васильевич узнал.

— Ну пусть смеются. Даже лучше, если все будут знать, что я ревнивица, не будут на тебя рассчитывать впредь.

— На него трудно рассчитывать, — сказал И. В., — он так много работает над "Флорой". Но все-таки, конечно, лучше держать ухо востро.

Сережа, и правда, очень много занимается последнее время. Он работает над докторской диссертацией.

На производстве случилось несчастье: работнице, которая обслуживает машину по выработке лапши и ушек, отрезало кончики пальцев. На место происшествия немедленно были вызваны главный инженер и ФЗК. Нож, которым отрезало пальцы, имеет специальное предохранительное приспособление, но у работницы забилось отверстие, через которое тесто поступает к ножу, и она, сняв предохранитель, пыталась протолкнуть тесто пальцами. По правилам, она должна была остановить машину, прежде чем выбирать тесто, но она хотела все сделать быстрее, боясь, что остановка снизит ее выработку, а значит и заработок. Но все равно, хотя она и была виновата сама, несчастный случай — неприятное событие на производстве и ФЗК послало директору требование проверить состояние техники безопасности на производстве, указав, что предохранительное приспособление должно быть таким, чтобы его нельзя было снять без остановки машины, т.е. когда безопасно. Главный инженер вызвал меня.

— В. А., пойдите с механиком и проверьте безопасность работы всех машин на фабрике и мельнице, чтобы ни одно предохранительное приспособление не могло быть снято без предварительной остановки машины, как этого требует ФЗК.

— Но это страшно усложнит все приспособления, и это не требуется по условиям техники безопасности.

— Хотя и не требуется, но мы должны принять меры против спешащих. (Он не сказал — стахановцев.) После последнего случая директор более охотно отпустит деньги на технику безопасности, и я хочу воспользоваться этим и сделать все приспособления надежными против всяких случайностей.

Хотя я и сама член ФЗК, в данном случае я выступала от тех. отдела и поэтому председатель ФЗК пошел со мной на проверку. До этого через мастеров он объявил рабочим, что мы будем проверять, и просил их подумать и потом сказать нам, какие участки работы они считают ненадежными в смысле безопасности. Долгое время мы ходили, осматривая каждую машину, выискивая, какие места могут быть опасными. Это было непросто, так как на технику безопасности всегда обращалось большое внимание техническим отделом и все машины и аппараты имели необходимые приспособления. Мы нашли несколько ненадежных мест и составили акт. На другой день вышел приказ главного инженера, назначающий меня ответственной за технику безопасности на предприятии.

— Очень удобное для меня положение, — смеялся гл. инженер, — председатель ФЗК требует от меня принятия срочных мер по технике безопасности, а его заместитель отвечает передо мной за их проведение! Не только за проведение, но и за безопасность конструкции.

— Таким образом вы застраховали себя от неприятностей от ФЗК?

— Это как раз то, что я имел в виду.

В воскресенье 22 июня я, как обычно, пошла на базар за провизией. Под навесом, где продавали рыбу, всегда по воскресеньям слышалась музыка из громкоговорителя, но в этот раз музыки не было. За шумом и гамом базара на это мало кто обращал внимание. Вдруг радио заговорило: Молотов объявлял о нападении немцев на нашу страну.

Сначала люди не обратили внимания на речь, но вскоре, очевидно, поймав смысл, стали прислушиваться и передали соседям и через несколько минут, как опилки к магниту, люди тянулись к громкоговорителю и собралась толпа.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, была: "Вот оно, начало конца советской власти!" Я как-то не подумала, что война — это бедствие, что в войну будут втянуты мой муж и братья; все загородила одна мысль: война выбьет большевиков из седла власти. Вероятно, так чувствовала не только я одна; на всех лицах было видно как бы радостное возбуждение, но расходились без громких замечаний. Базар быстро опустел, все поспешили домой обсудить это событие со своими близкими.

Сережа и папа слышали сообщение по радио от начала и до конца и рассказали мне подробности, те подробности, какие Молотов нашел нужным сообщить нам. Очевидно, самолеты пограничной авиации много пострадали на аэродромах.

— Это к лучшему, — сказала я, — война кончится быстрее и с меньшими жертвами.

— Не думаю, что победа немцев принесет нам хорошую жизнь. Под немцами жить будет трудно.

— Что это вы, папа, так против немцев? Кто может быть более жестоким, чем коммунисты? И откуда вы знаете немцев?

— Знаю. Они наши соседи, и это не первая у нас с ними война. Да и живет их среди нас порядочное количество. Вот живут эти "колбасники" среди нас поколениями, а только свое, немецкое, считают хорошим. На всех других смотрят свысока. Нет, я не хотел бы жить под немцами.