Игорь Кузнецов - Засекреченные трагедии советской истории

В целом, Восточная армия производила впечатление скорее «лоскутного одеяла», вопреки очень распространенному в послевоенной литературе суждению, что Гитлер, благодаря гибкой экономике молниеносной войны и ограблению оккупированных территорий, смог мобилизовать против СССР мощную однородно оснащенную армию. Этот довольно неожиданный факт объясняется не только имевшимися тогда материальными возможностями германского военного командования, но также и тем, что решение напасть на Советский Союз не было обеспечено соответствующими энергичными мерами в области вооружения. Его производство не было соотнесено с потенциалом противника, поскольку германское руководство исходило из того, что сможет имеющимися силами уничтожить военный потенциал СССР в течение нескольких недель.

Таким образом, явного качественного превосходства техники, как и ее количественного превосходства, у вермахта не было. Однако подготовка личного состава и эксплуатация этой техники в вермахте были более высокими, чем в Красной Армии. Явным преимуществом вермахта было то, что сосредоточенные для нападения на СССР войска находились в развернутом состоянии и полной боевой готовности, а Красная Армия еще только начала сосредоточение и развертывание войск на Западе.

Германские войска имели достаточно высокий боевой дух и рассчитывали еще на одну молниеносную войну. К лету 1941 г. вермахт был сильнейшей армией мира, что делало его очень серьезным противником. И, если советским конструкторам удалось еще до войны создать технику, которая стала базой для будущего качественного превосходства над германской, то Красной Армии еще только предстояло научиться бить врага этой техникой, и учеба эта была долгая и трудная.

Все это лишний раз показывает, что попытки отечественной историографии объяснить вслед за Сталиным поражения советских войск в начале войны то количественным, то качественным превосходством германской техники недостаточно обоснованы. Существенного качественного превосходства немецкой техники не было, а количественного немцы смогли добиться лишь в личном составе и на отдельных направлениях в артиллерии. Однако, общее соотношение сил позволяло Красной Армии не допустить и этого перевеса.

Поэтому на первое место выходит вопрос об использовании наличных сил Красной Армии, об умении ими правильно распорядиться. Именно этого умения и не хватило советскому военно-политическому руководству, что и привело к столь трагическому началу войны. Отсутствие у советского командования четко проработанной стратегии оборонительной войны и недостатки в боевой выучке войск стали главными причинами, предопределившими поражения Красной Армии в начале войны.

Войска, не будучи развернутыми и укомплектованными, должны были с ходу вступать в сражение с превосходящими их в каждом отдельном бою силами противника, который действовал более профессионально. К сожалению, героизм воинов Красной Армии не мог заменить четкую и продуманную систему обороны и руководства войсками.

До недавнего времени в советской историографии бытовало утверждение о подавляющем превосходстве противника над нашими силами к началу войны. Подчеркивалось его 5–6 кратное превосходство на основных направлениях. Что ж, нападающий во все времена стремился быть сильнее своей жертвы. Еще Наполеон говорил, что господь Бог на стороне больших батальонов и что для победы необходимо соотношение 3:1 в пользу наступающего.

Считается, что в пяти приграничных военных округах (ЛенВО, ПрибВО, ЗапВО, КОВО и ОдВО) мы имели 170 дивизий и 2 бригады численностью в 2680 тысяч человек, 37,5 тысяч орудий и минометов, 1475 новых танков и 1540 новых самолетов, а Германия с союзниками — 190 дивизий, 5500 тысяч человек, 47,2 тысяч орудий и минометов, около 4300 танков и штурмовых орудий, 4980 самолетов.

Казалось бы, превосходство врага впечатляющее! Но за этими цифрами скрываются «маленькие хитрости». Так, у противника учитывается 8 охранных дивизий службы тыла, а у нас не в счет 100 тысяч пограничников, первыми встретивших грудью врага. У немцев считаем не слезавших с кораблей 100 тысяч моряков балтийской эскадры, у нас «забываем» 220 тысяч человек личного состава Северного, Балтийского и Черноморского флотов. Будто бы не морские бригады пехоты чуть ли не с первых дней войны наводили ужас на гитлеровцев.

У немцев приплюсовываем 1,2 миллиона человек, якобы служивших в ВВС на Востоке, хотя львиную долю немецких ВВС составляли войска ПВО, не покидавшие территорию Германии. В целом, если отбросить «маленькие хитрости», то сравнивать следовало бы 2680 тысяч советских воинов с 3300 тысяч солдат сухопутных сил вермахта плюс примерно 900 тысяч военнослужащих армий союзников Германии.

В пяти приграничных округах, по архивным данным, танковый парк насчитывал 10 394 танка (из них средних и тяжелых — 1800), у немцев-3582 танка (в том числе средних T-III, T-IV и штурмовых орудий -1654) и у союзников Германии 262 танка. Самолетов в наших приграничных округах имелось около 7230, а с добавлением «забытых» 1397 самолетов морской авиации — свыше 8,6 тысяч Им противостояли 3664 боевых самолета люфтваффе и 978 самолетов союзников.

Таким образом, соотношение сил сторон, если приравнять советские силы к единице, выражалось пропорциями: по личному составу — 1:1,57, танкам — 1:0,37, самолетам — 1:0,54. А как же классическая формула Наполеона? Немецко-фашистское командование и не пыталось достичь общего количественного соотношения 3:1. Ставка делалась на качественное превосходство вермахта.

Противник действительно сумел создать на решающих направлениях 4–6 кратное превосходство, но не в силу объективных факторов, а в результате просчетов нашего руководства. Если германское верховное командование оставило в своем резерве всего 28 дивизий, а остальные развернуло в первом стратегическом эшелоне, то советские войска в силу известных мотивов были оттянуты от границы на глубину до 400–500 км.

На фронте протяженностью свыше 2000 км — от Балтики до Черного моря части прикрытия состояли из 56 стрелковых и кавалерийских дивизий, т. е. на дивизию в среднем приходилось около 40 км фронта обороны при уставной норме 8–12 км.

При этом непосредственно на границе дивизии прикрытия обычно имели отдельные батальоны и полки, зачастую без артиллерии, отправленной перед войной для учебных стрельб на полигоны. Хотя многие подразделения были отвлечены от боевой подготовки на строительство укреплений, завершить начатые работы на новой границе не успели, а укрепрайоны на старой границе разоружили. Значительная часть вооружения и боеприпасов была изъята из войск и законсервирована. В ряде мест танки стояли с разобранными для ремонта моторами, баки самолетов находились на промывке.