Дуглас Каппер - Викинги Британии

Судя по всему, следующая зима была также потрачена на охоту и рыбалку. Когда пришла весна, Торвальд сам направил корабль «сначала на восток, а потом на север вдоль берега». «У одного мыса их застигла буря, и корабль выбросило на берег. Киль был поломан»(34). Пришлось потратить немало времени на починку корабля, но наконец они смогли успешно продолжить свое путешествие. На пути был оставлен кусок сломанного киля — они поставили его на мысу, который в честь этого был назван Килевым мысом.

Пройдя дальше на восток, «они причалили к берегу и положили сходни, и Торвальд сошел на берег вместе со всеми своими людьми… Возвращаясь на корабль, они заметили на песке подальше от мыса три бугорка. Они подошли ближе и увидели, что эти бугорки — кожаные лодки и под каждой лодкой три человека»(35).

Так первый раз появились «скрелинги», «слабаки»: краснокожие, эскимосы, исчезнувший ныне народ — называйте их, как вам угодно. Реакция норвежцев была похожа на то, что делают современные охотники при виде редкой птицы. «Торвальд и его люди разделились и захватили их всех, только один успел уйти на своей лодке. Они убили остальных восьмерых»(36).

Вскоре после этого целая флотилия кожаных лодок атаковала корабль. «Торвальд сказал: „Поставим вдоль борта щиты и будем обороняться, как только можем, но сами не будем нападать на них“. Скрелинги постреляли в них недолго, но потом обратились в поспешное бегство»(37). Однако одна стрела смертельно ранила Торвальда, и это была единственная потеря на корабле. Его тело было перенесено на берег и похоронено на гребне холма, где он надеялся построить себе дом.

Следующей весной его команда вернулась с грузом винограда в Гренландию, «и им было что рассказать Лейву»(38). Еще одна семья отправилась в путь, и этот поход единственный оказался неудачным. «Торстейн сын Эйрика стремился поехать в Виноградную Страну за телом своего брата Торвальда. Он снарядил тот же самый корабль и подобрал себе самых сильных и рослых людей. С ним поехали двадцать пять человек и еще его жена Гудрид. Когда они собрались, они вышли в море, и вскоре земля скрылась у них из виду. Все лето их носило по морю, и они не знали, куда плывут. Наконец за неделю до начала зимы они подошли к берегу… в Западном Поселении Гренландии»(39). И хотя продолжительность сезонов в тех широтах серьезно отличается от наших, команда пробыла без свежей пищи достаточно долго, чтобы поголовно заболеть цингой. Поэтому Торстейн и большинство его товарищей достигли берега только для того, чтобы встретить там смерть.

«В это самое лето в Гренландию пришел корабль из Норвегии. Кораблем правил человек по имени Торфинн Карлсефни». Карлсефни стал гостем Лейва, а вскоре женился на его невестке — только что овдовевшей Гудрид. «По-прежнему шли разговоры о поездке в Виноградную Страну, и многие, как Гудрид, так и другие, подбивали Карлсефни на эту поездку»(40).

С этого момента наше повествование начинает двоиться. Длинный и детальный отчет «Саги об Эйрике Рыжем» частично совпадает, а частично вступает в противоречие с версией «Саги об Олаве». В последней Карлсефни отправляется на одном корабле и с командой из шестидесяти мужчин и пяти женщин. «Сага об Эйрике Рыжем», со своей стороны, добавляет еще одно судно, которым владеет персонаж по имени Торхалль Охотник, и доводит личный состав до ста шестидесяти людей, не считая женщин. Более того, события предыдущих плаваний — те, о которых здесь уже повествовалось, — складываются в единый рассказ. Карлсефни приписывают открытие и название Страны Каменных Плит и Лесной Страны. Однако здесь сообщается уже нечто новенькое: «Было там также много лисиц»(41). Им же принадлежат и названия берегов, расположенных к югу: «Они дали имя и всему этому побережью, назвав его Удивительными Берегами, потому что так долго пришлось плыть вдоль него»(42).

Вместо эпизода с починкой киля судна Торвальда нам рассказывают о каком-то обломке, выброшенном на берег приливом, хотя название «Килевой мыс» сохранено. А находка винограда приписывается теперь не Тюркиру, а двум шотландцам, бегающим «быстрее оленей»(43). Кит, выбросившийся на берег, в первом случае дает запас провизии, а в другом «все, кто его ел, заболели»(44), что звучит не менее достоверно!

Так или иначе, обе версии сходятся относительно определения главной цели экспедиции. Это был не обычный поход в поисках мест, где можно поживиться, а попытка колонизации, подобно нашему Рэйли много веков спустя. «Они взяли с собой всякого скота, потому что думали там поселиться, если это окажется возможным»(45).

Рассказчик вновь предполагает, что дома Лейва приютили искателей приключений, однако на этот раз это сообщение можно опустить. Вторая история гораздо более правдоподобна. Рассказывается, что Карлсефни попытался высадиться в двух далеко отстоящих друг от друга местах. Исследовав различные части побережья, он достиг «какого-то фьорда… В его устье лежал остров, вокруг которого были сильные течения. Они назвали его Поток (Стрим). На нем было столько птиц, что трудно было не наступить на яйца. Они вошли во фьорд и назвали его Поточный Фьорд. Здесь они снесли кладь на берег и обосновались»(46). Поскольку это место оказалось подходящим для нового поселения, Карлсефни построил хижины близко к воде. Зима выдалась суровой, еды стало не хватать задолго до того, как его людям представилась возможность «брать много добычи:…птичьи яйца — на острове, и рыбу — в море»(47).

Вследствие всего этого в начале лета они решили попытать удачу дальше к югу. «Они плыли долго и наконец приплыли к реке, которая впадала в озеро, а потом в море… Все ручьи кишели рыбой»(48). Здесь, на берегах озера, на плодородной земле и в умеренном климате, они провели вторую зиму.

Когда из леса, а уже не из кожаных лодок, появляются скрелинги, то приводится вполне сносное их описание. Они были «низкорослы и некрасивы, волосы у них были грубые, глаза — большие, скулы — широкие»(49). Началась торговля, и хотя обе саги согласны в том, что норвежцы отказались отдавать в обмен свое оружие, они не сходятся в вопросе, что именно они меняли на шкуры и меха: одежду или молочные продукты, полученные от ввезенного в страну скота. Один случай, правда, приводится в обеих: «Поблизости пасся скот, и бык начал грозно мычать и реветь. Скрелинги испугались и бросились со своей кладью… прочь»(50).

Со временем проявилось неизбежное взаимонепонимание. Торговля уступила место бою. Убитые были с обеих сторон, и поселенцы поняли, что у их колонии весьма призрачные шансы выжить. Они «поняли теперь, что, хотя земли здесь отличные для поселения, жизнь на них будет всегда небезопасна и тревожна из-за туземцев. И они собрались в обратный путь к себе домой»(51).