Сергей Голяков - Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

Учитывая, что показания Томо могли привести к обнаружению важных преступников, пристав продолжал допрос, ловко используя ее душевное состояние. Наконец он добился важного признания: "Я не являюсь шпионом, Мияги является шпионом".

Затем пристав Танаки пришел к выводу, что и Китабаяси Томо — шпионка, а Мияги является ее "руководящей инстанцией". Он немедленно доложил об этом своему начальству.

Получив распоряжение, рано утром 10 октября пристав Танаки арестовал Мияги и произвел тщательный обыск в районе Адзабу, Рюцо маци № 28 на квартире Окаи. Там были обнаружены важные документы, подтверждавшие шпионскую деятельность Мияги и Окаи: часть документа на японском и английском языках с подробными цифровыми данными о состоянии тяжелой промышленности, а так же напечатанная на пишущей машинке статья, озаглавленная "Советско-германская война и внутриполитическое положение". В дальнейшем эти документы явились серьезным материалом для следствия по делу Зорге и его группы "Рамзай".

В полемике, которая и по сию пору ведется вокруг деятельности Рихарда Зорге, по-прежнему ключевым остается вопрос: в чем все-таки причина провала разведгруппы "Рамзай"?

И вот важное свидетельство. В публикуемых документах японской полиции признается: провал группы "Рамзай" не связан с какой-либо ошибкой, допущенной разведчиками. Провал — результат стечения более или менее случайных обстоятельств.

Достаточно правдоподобную версию излагали Мария и Михаил Колесниковы, авторы книги "Рихард Зорге" (серия ЖЗЛ, Москва, 1971).

Предвоенные месяцы были самым насыщенным периодом в жизни организации. Гитлеровская Германия готовилась к нападению на Советский Союз. На карту было поставлено все, и даже забота о собственной безопасности отошла на задний план. Радист группы Макс Клаузен посылал в эфир радиограмму за радиограммой. "Однажды в радиограмме содержалось до 2000 групп, — вспоминал впоследствии сам Клаузен. — Я передал сначала первую половину, а на следующий день — вторую, ибо передавать сразу было тяжело и долго".

Мы теперь знаем содержание сообщений, передававшихся в Центр: "На германско-советских границах сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер намерен оккупировать территорию СССР по линии Харьков, Москва, Ленинград…". "Военный атташе Шолл заявил: "Следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремления окружить и изолировать отдельные группы. Повторяю: 9 армий из 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу. Рамзай". "Япония решила сохранить строгий нейтралитет". "После 15 сентября 1941 года советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии. Рамзай".

А радисты японского дивизиона особого назначения каждый день перехватывали передачи "Рамзая"; пеленгаторы, установленные на машинах, переезжали из одного района города в другой. Поднялась на ноги вся контрразведка.

Были составлены списки людей, вернувшихся из Америки, куда попали Мияги и его друзья. За каждым был установлен бдительный надзор. Первой вызвала подозрение некая Китабаяси из города Канагава, префектуры Вакаяма, шестидесятилетняя портниха, вернувшаяся из Америки в 1936 году. До начала 1939 года она проживала в Токио, а потом неожиданно переехала в префектуру Вакаяма. Из США к ней пожаловал муж Ёсисабуро. Что могло задержать мужа на целых четыре года в США? Уж не подбросили ли ей американцы "помощника"? В Токио она считалась модной портнихой, в числе ее клиентов были жены генералов и других высокопоставленных лиц. Тайная полиция заинтересовалась прошлым Китабаяси Томо. Выяснилось, что одно время она состояла в обществе пролетарского искусства в Лос-Анджелесе и чуть ли не в американской компартии. А потом вдруг стала баптисткой. Необходимо выяснить почему. Нужно было проверить ее новые знакомства и связи.

Началась скрупулезная разработка. Выяснилось: к Китабаяси то и дело приезжает из Токио некто Мияги, ее бывший квартирант в Лос-Анджелесе. Очень приятный человек лет сорока.

Китабаяси Томо и ее мужа Ёсисабуро арестовали 28 сентября 1941 года. Томо и не собиралась отрицать, что хорошо знает художника Мияги: разве есть что-нибудь предосудительное в знакомстве с собственным квартирантом? За домом Мияги установили наблюдение. Каждый шаг художника фиксировался. От Мияги ниточка повела к Одзаки, от Одзаки — к Зорге, от Зорге — к Максу Клаузену и Вукеличу…

Двенадцать дней полиция устанавливала, с кем общался художник. Мияги был арестован 10 октября.

Из представления к награде начальника 2-го сектора 1-го отделения политической полиции пристава Миясита Хиро

…Как только утром 14 октября 1941 года был арестован Одзаки, он (Миясита. — Авт.) немедленно допросил арестованного и выяснил полную картину дела, что значительно помогло аресту Зорге и других иностранцев, а так же добыче важных вещественных доказательств.

Если бы признания Одзаки пришли на день позже, а аресты иностранцев, следовательно, задержались бы еще на один день, то Зорге, по меньшей мере, сжег бы большую часть важных вещественных доказательств. Зорге был арестован 18 октября 1941 года.

Из представления к награде сотрудника 1-го отделения политической полиции пристава Такахаси Ёсуке

В раскрытии данного дела имел следующие исключительные заслуги.

11 октября произвел настойчивый и тщательный допрос подозреваемого Мияги, который всячески пытался скрыть организацию. Вынужденный дать показания, преступник пытался покончить жизнь самоубийством. Такахаси в сложной ситуации проявил свойственный полицейским чиновникам нашей страны дух самопожертвования, чем расположил к себе Мияги. Тот признался, что чувствовал наличие наружного наблюдения. Использовав этот момент, Такахаси убедил Мияги в бесполезности запирательства и добился полного признания. Таким образом он подтвердил преступления Одзаки и Зорге и в течение короткого срока раскрыл всю картину данного дела, что в высшей степени способствовало проведению дальнейших поисков и арестов.

14 октября 1941 года пристав Такахаси арестовал Одзаки. Ввиду того что Одзаки являлся известным человеком с весьма широким кругом общения, возникло опасение, что весть о его аресте дойдет до Зорге. Пристав Такахаси подверг Одзаки тщательному допросу. Дознание проводилось быстро. Преступник был близок к обмороку, однако его привели в чувство и продолжали допрос без применения силы.

Было установлено, что Одзаки в течение 10 лет обзаводился сотнями знакомых и друзей, начиная с министров и кончая женщинами, всякими путями узнавал у них ценные государственные и военные секреты и передавал их Зорге. Одзаки признался в шпионской деятельности, которой он занимался в течение 10 лет с 1932 года в пользу Коминтерна.