Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2)
- Название:Вечный зов (Том 2)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2) краткое содержание
Вечный зов (Том 2) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Это был Петр Зубов, сын бывшего полковника царской армии, затем уголовник, а с конца сорок второго года боец штрафной роты, которой командовал капитан Кошкин.
Немало зим и весен прошло с того дня, когда Наташа в первый и последний раз видела этого человека в доме Маньки Огородниковой, - шестнадцать зим и шестнадцать весен, шла семнадцатая. Наташа его не узнавала. Да он с той далекой зимней ночи совершенно изменился, глаза выцвели, раньше лицо было чистым и гладким, а теперь на лбу и щеках пролегли глубокие морщины, и теперь он носил небольшие, аккуратно подстриженные, обсыпанные густой изморозью усы.
Зато бабка Акулина, окончательно высушенная временем, но по-прежнему живая и неугомонная, едва замолк его голос, сказала нараспев:
- Здорово живе-ешь, Петро Викентьевич.
Он резко повернулся на ее голос всем телом, прижмурил глаза, затем широко раскрыл их.
- Вы... меня знаете?!
- А чего ж... - усмехнулась старуха дряблыми губами. - Бог дал вот за страдания мои мно-ого сроку. Я и батюшку твоего знавала. И дедушку. Ты-то его не знаешь, дедушку своего, после него уж народился, а я знавала... Крепостные мы были у него, мои родители-то, на Ярославщине жили...
Зубов так и сел. Шатнулся к табуретке, которая стояла неподалеку, и осел. А старуха сказала Наташе:
- Петро Зубов это, доченька, сын Викентия. У того Викентия братец еще был Евгений, за которого я на каторгу-то угодила.
Наташа вскрикнула, зажала вскрик ладонью.
Старуха молчаливо стояла возле кровати.
Зубов, оглушенный, ничего не понимая все-таки, вертел головой.
Ничего не понимала и Лена, невысокая, тоненькая еще и хрупкая, светловолосая и светлоглазая - в отца. Она, когда вошел этот человек, готовилась к экзамену по истории, который должен быть завтра, в понедельник, а теперь, держа в руках учебник, стояла у окошка, пронизанная сильным весенним солнцем, льющимся в комнату. Она не понимала и не осознавала, что эта самая история, которую она уже не первый год изучает по учебникам, присутствует здесь, в этой маленькой их комнатушке, в живых лицах, что бабушка Акулина Тарасовна, этот незнакомый человек, ее мать, да и она сама, обыкновенные и мало кому известные люди, тоже участники истории, которую она учит, не легкой и не простой истории человечества, живущего на планете Земля.
- На какой, простите, каторге? - спросил Зубов, когда прошел первый шок. При чем тут брат моего отца? Из далеких рассказов отца я что-то припоминаю... был у него, кажется, брат, который то ли умер в юности еще, то ли погиб... Расскажите, если знаете что.
- А что ж, и расскажу, - проговорила старая Акулина. - Зачем мне с собой это уносить? Пущай ты будешь знать, на пользу, может, тебе, Петро Викентьич... Сам-то чего и как объявился тут?
Зубов помедлил, оглядел Наташу, потом Лену, спросил у Наташи, не отвечая на вопрос старухи:
- Вы помните ту ночь в доме какой-то Огородниковой Марии во время войны? Когда нас всех арестовала милиция?
- Да... - выдохнула она. - Это было ужасно.
- И я помню, - усмехнулся он.
- Вы сказали мне странные слова тогда: "Никогда, девочка, не становись на колени. Если человек сделал это, он уже не человек..."
- Разве? - проговорил он, задумался. - Да, кажется.
- Чего вы хотите?
Зубов и на ее вопрос не ответил, а спросил опять не сразу:
- Это... дочь Семена Савельева и ваша?
- Да...
- Очень похожа на отца.
И здесь только Наташа поняла, что этот человек принес какие-то известия о ее муже. От давно потерянной и, наперекор всему, мгновенно возникшей надежды она задохнулась, вся кровь в ней остановилась, и, побледнев, она прошептала:
- Вы... что-то знаете о Семене?
- Я думал, он здесь.
Надежда, не успев родиться, тут же умерла, как умирает, испаряется моментально капля воды, случайно пролитая на пыльную, иссушенную зноем землю.
- Его нет...
- Я вижу...
- Вы... встречались с ним где-то?
- Да. В сорок третьем это произошло, в июле, кажется.
- А в июне от него пришло последнее письмо. И больше не было. Рассказывайте. Где, как вы встретились?
- В колонне военнопленных, которую немцы гнали через село Жерехово...
* * * *
На другой день Зубов Петр Викентьевич вместе с Наташей был в Михайловке, сидел за столом в доме Анны Савельевой и не торопясь снова, как вчера, рассказывал:
- ...Встретились мы с ним в колонне военнопленных, которую гнали немцы через село Жерехово. Неподалеку от города Орла оно находится. Под этим селом есть крутой холм. Возле холма шел страшный бой, в направлении на эту высоту и наступала из болот наша штрафная рота, а на холме, окруженном немцами, и находился ваш сын, Анна Михайловна, как он мне потом говорил.
- Так... Там мы были, - сказал Иван Савельев, сидящий за столом рядом с Кружилиным. - Я им все это рассказывал. Я так и думал, что Семена они в плен угнали. Я его искал после боя того и нигде не нашел.
- В плен, - кивнул Зубов. - И меня под этой высотой взяли. Семен контужен был, все крутил головой. И спина у него была осколком разворочена, порядочный лоскут тела вырвало, но позвоночник, к счастью, не задело.
- Да, - опять подтвердил Иван, - еще в самоходке его контузило, потом на высоте добавило. Мы его в блиндаж положили, думали - там безопаснее, а туда снаряд... А после, когда немцы высоту захватили, он без сознания уж был. Я все рассказывал тебе, Анна...
Она дважды, по очереди, приложила к глазам смятый в комок платочек. Несколько дет ей не хватало до шестидесяти, но давно она превратилась в старуху, раздавливающее известие о муже и страшная, непонятная судьба старшего сына сломили ее, потушили блеск в глазах, стерли навсегда ее былую красоту, все живое в ее облике.
На столе остывали чашки с чаем, нетронутой стояла бутылка водки. Анна поставила ее, никого не спрашивая, но никто не сорвал даже белую нашлепку с нее.
- И я, когда меня взяли, был с расколотой головой, - продолжал Зубов. Какой-то немец так ударил прикладом по голове, что свет потух. Очнулся я, в себя пришел уже в колонне этой. Огляделся - и сразу увидел сбоку Семена, узнал. Я видел его до этого всего один раз, здесь, в Михайловке, и то мельком... Вот Наталья Александровна знает когда.
Все поглядели на нее, и она утвердительно кивнула.
- Но он мне запомнился тогда чем-то. Открытое такое лицо... В колонне этой и пока везли нас до Данцига потом я ничего ему не говорил. Ухаживал молча за ним. У меня от удара немецким прикладом под черепом все гудело и гудело. У Семена с головой было хуже, его тошнило постоянно и часто рвало. И спина заживала медленно, долго гноилась, полечить было нечем. Я ходил за ним, как мог, и он, представьте, тоже узнал меня. Когда ему стало получше, он вдруг спросил в упор: "Ты-то, бандюга, каким образом тут оказался?" Это было уже в Мариенбурге. Есть такой городишко близ Данцига, там был концлагерь, нас туда и перегнали вскоре. Но там мы тоже были недолго почему-то. Вскоре нас перевезли в пересыльный лагерь, который назывался "Хаммерштейн № 315". Там было собрано несколько тысяч человек пленных, их куда-то отправляли морем небольшими партиями. На рассвете и наш барак однажды подняли, загнали на проржавевшие баржи. Баржи три или четыре было. Немцы называли это "транспорт "Гинденбург". Высадили в Финляндии, на пустынном берегу... Затем много недель нас гнали по болотам, по тундре на север Финляндии, пока не пришли в концлагерь неподалеку от города Рованиеми...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: