Егор Иванов - Честь и долг (Вместе с Россией - 3)

Минута на приветствия, и вот уже пологая, извилистая дорога-тропа мимо красивых, аккуратных и ухоженных коттеджей, живописно пристроившихся к склону горы, ведет Ульяновых и Харитоновых вверх, к лугам и зарослям пышной южной сосны на вершине Цюрихберга. Впереди, как всегда, Надежда Константиновна, стройная и легкая, несмотря на свои сорок семь и болезни, шагала в ногу с тридцатилетней Раисой.

Владимир Ильич и Михаил сзади, полной грудью вдыхая воздух, напоенный сладковатым, почти одеколонным ароматом сосны.

- Надежда Константиновна, - в который раз уговаривала Раиса, - может быть, все-таки согласитесь переехать к нам из вашего мрачного и шумного Большого города? Ведь и улицы там - в гору и с горы, кривые, в полдень света не увидишь... А у нас совсем свободна светлая и тихая комната... Вот только на трамвае в центр ехать надо, а так - все удобно...

- Спасибо, Раечка, - с доброй, немного страдальческой улыбкой отказывалась Крупская, - хорошую вы нам комнату предлагаете, уютную, прекрасную... Но ведь нам надо жить поближе к библиотекам. Во-вторых, нам хочется жить в швейцарской рабочей семье, чтобы поближе видеть и хорошенько понять, как и чем живут здесь рабочие... А в-третьих, людей к нам много ходит - практически все большевики, что в Цюрих попадают, да и множество социал-демократов - все к нам... В центре принимать их удобнее, там много маленьких кафе, ресторанчиков дешевых... Потом учтите - у нас и корреспонденция большая, по многу раз придется почтальону к вам на четвертый этаж залезать - глядишь, и забастовку объявит... Словом, беспокойство вам!..

- Что вы! - горячо отозвалась Раиса. - Мы только рады будем...

- Не хотела я, но придется еще один аргумент привести, - с извиняющейся улыбкой взяла спутницу за локоть Надежда Константиновна. - Ведь Ильич прибыл из Австрии в Швейцарию как политический эмигрант, по специальному разрешению швейцарского правительства. Он находится под особым наблюдением швейцарской полиции, и ему полезнее поселиться в семье швейцарца, нежели русских эмигрантов... Для вас это тоже лучше, - тактично объяснила Надежда Константиновна. - Давайте я вам расскажу, как мы жили здесь у некой фрау Прелог... Весьма, весьма любопытны некоторые черты цюрихского "дна", с которыми мы в этом пансионе познакомились...

Харитонов старался идти в ногу с Ильичем - это помогало ему ловить каждое слово спутника, успевавшего не только говорить, но и зорко оглядывать окрестности - обширные луга, полные ароматных трав и душистых осенних цветов.

- Владимир Ильич, - спрашивал Харитонов, - не привлекли ли ваше внимание статьи и заметки из "Бернер тагвахт" одиннадцатого, тринадцатого и четырнадцатого сего месяца? Это о сепаратном мире?..

- Вы имеете в виду сообщение "Подготовка сепаратного мира", передовую "Слухи о мире" и заметку "К сепаратному миру"? - спросил Ильич. - Не только привлекли, но и дали повод для размышлений!

- А разве возможен сейчас сепаратный мир, Владимир Ильич? - удивился Харитонов. - Ведь говорят, российское посольство в Берне выступило с решительным опровержением, а французы приписали распространение подобных слухов тому, что "немец гадит"!

- Разумеется, - хмыкнул Владимир Ильич, - возможен обман и со стороны России, которая не может признаться в ведении переговоров о сепаратном мире. Да и Германия может обмануть, попытаться рассорить Россию с Англией независимо от того, ведутся ли переговоры и насколько успешно.

Тема увлекла Ильича, его глаза сильнее заискрились, ему было интересно вслух высказать мысли, "проговорить" их перед тем, как они лягут на бумагу и превратятся в стройную статью или книгу.

- Чтобы разобраться в вопросе о сепаратном мире, дорогой Михаил Михалыч, мы должны исходить не из слухов и сообщений о том, что происходит теперь в Швейцарии. Факт переговоров доказательно установить невозможно. А исходить нужно только из непреоборимо установленных фактов политики. Война порождена империалистическими отношениями между великими державами. То есть - борьбой за раздел добычи, за то, кому скушать такие-то колонии и мелкие государства. Причем на первом месте в этой войне стоят два столкновения.

Ильич выделил слово "два" и продолжал, видя в Харитонове внимательного слушателя:

- Первое - между Англией и Германией. Второе - между Германией и Россией. Эти три великие державы, эти три великих разбойника на большой дороге являются главными величинами в настоящей войне, остальные несамостоятельные союзники...

Харитонову хотелось бы спросить, а как же Франция? Но он не захотел прерывать Ильича.

Ульянов чуть помедлил, его мысль работала стремительно, пропуская детали, которые не нужны были единомышленнику.

- Наряду со столкновением разбойничьих "интересов" России и Германии существует не менее, если не более глубокое столкновение между Россией и Англией. Задача империалистской политики России, определяемая вековым соперничеством и объективным международным соотношением великих держав, может быть кратко выражена так: при помощи Англии и Франции разбить Германию в Европе, чтобы ограбить Австрию (отнять у нее Галицию) и Турцию (отнять Армению и особенно Константинополь!). А затем при помощи Японии и той же Германии разбить Англию в Азии, чтобы отнять всю Персию, довести до конца раздел Китая и так далее...

Харитонову сразу стала ясна суть многих исторических процессов, протекающих у него на глазах.

Широкая прежде тропа сузилась, и Харитонов видел, как крутила головой его жена, и понимал, что Раисе очень хотелось бы идти рядом с ними и слышать то, о чем так страстно говорит Ильич. Она старалась слушать и Крупскую, и одним ухом - Ульянова. Владимир Ильич лукаво поглядывал на Надежду Константиновну, которая, видимо, уже слышала или читала это. Она знала, что теперь Ленин оттачивает свой анализ до предельной ясности и убедительности.

- И к завоеванию Константинополя, и к завоеванию все большей части Азии царизм стремится веками. И тут сильнейшим его врагом долгое время была Англия.

Разумеется, Ленин не мог удержаться от того, чтобы не нанести удар по "оборонцам".

- Нестерпимо слушать "социалистов", толкующих о "защите отечества" или о "спасении страны", как это делает Чхеидзе. Нестерпимо слушать Каутского и компанию, толкующих о демократическом мире, будто не знают, что заключить его теперешние и вообще буржуазные правительства не могут. Все они опутаны сетью тайных договоров между собой, со своими союзниками и против своих союзников, причем содержание этих тайных договоров не случайно, не только "злой волей" определено, а зависит от всего хода и развития империалистской внешней политики.

- Война есть продолжение политики, - четко сформулировал Ильич давно выношенную мысль. - И политика тоже "продолжается" во время войны!..