Виктор Брачев - Травля русских историков

До революции, доказывал он, после смерти В. О. Ключевского, С. Ф. Платонов оказался во главе националистического крыла русских историков. «Вокруг юбилеев 1909, 1912, 1913 гг. складывается единство историков-монархистов. Во главе с Платоновым и Чечулиным издаются строго монархические, не чуждые антисемитского душка сборники («Полтавский сборник», «1812 год», «Начало династии Романовых», «Государи из Дома Романовых», «К 300-летию царствования Дома Романовых»). Тут подвизались наряду с черносотенцами, как Чечулин и Васенко, октябристы (Богословский) и даже кое-кто из кадетов (Пресняков)».

Все работы С. Ф. Платонова насквозь великодержавны, вторил М. М. Цвибаку его коллега Н. Попов. Великодержавным находил он даже определение задачи русской исторической науки как изучение «жизни своей национальности». «История нашей страны, по Платонову, — заявил он, — есть история русского народа, а многочисленнейшие народности нашего Союза упоминаются на страницах его работ только как объект кровавых подвигов сатрапов самодержавия, объект колонизации русского царизма, объект дворянской эксплуатации, насилий и зверств».

В угоду истории Великой России С. Ф. Платонов, заявлял Н. Попов, «не стесняется даже искажать, фальсифицировать подлинный исторический процесс, процесс героической борьбы этих народностей против колонизаторства Великой России… Заострить внимание работников исторического фронта против великодержавности в исторической науке тем более необходимо, что великодержавная идеология нашего времени есть по существу контрреволюционная идеология прямой защиты «единой и неделимой» {148} 148 Ульянов Н. С. Ф. Платонов. С. 93, 125. .

Можно, конечно, сказать, что задачей дискуссий явилось идеологическое обеспечение готовящегося процесса над арестованными. И действительно, факт этот, судя по всему, имел место. Но главное в них — это торжество победителей над старой, уходящей со сцены, пусть и с помощью ОГПУ, «буржуазной» исторической наукой. И дело не только в том, что освободившиеся в результате арестов кафедры перешли к победителям (Г. С. Зайдель, к слову, получил не только кафедру новой истории, но и стал первым деканом организованного в 1934 году исторического факультета ЛГУ, в Москве же эти должности достались коллеге Цвибака — Фридлянду). Гораздо важнее здесь другое. Арест С. Ф. Платонова и его коллег их враги однозначно восприняли как кровное дело, как одержанную ими победу «на историческом фронте».

Арестовали С. Ф. Платонова, как уже отмечалось, в ночь на 12 января 1930 г. Первый допрос ученого, оформленный в виде его собственноручных показаний, состоялся 13 января. Чего-либо принципиально нового по сравнению с уже известными нам фактами показания С. Ф. Платонова не содержат. Можно лишь подчеркнуть, что, выделив в академической среде «реакционную в смысле отношения к советской власти» группу академика В. М. Истрина и «сдержанно-корректную» группу С. Ф. Ольденбурга, сам С. Ф. Платонов не пожелал присоединить себя ни к той, ни к другой, предпочтя заявить о существовании некой третьей группы, состоящей из его — С. Ф. Платонова, а также академиков-историков: Е. В. Тарле, Н. П. Лихачева, М. К. Любавского, М. М. Богословского и «некоторых — по его словам, — других». Лидером этой третьей группы в Академии наук С. Ф. Платонов, как это видно из контекста его показаний, молчаливо признал самого себя.

Допросы от 14 и 15 января 1930 г. были посвящены выяснению политических взглядов С. Ф. Платонова, причем без всякого видимого давления (а оно маловероятно на второй день после ареста). С. Ф. Платонов почему-то сразу же признал, что он «убежденный монархист» {149} 149 Ульянов Н. С. Ф. Платонов. С. 29. . Трудно сказать, с чем была связана эта шокирующая откровенность перед следователями…

Последующие показания и протоколы допросов С. Ф. Платонова от 31 января, 4 и 25 февраля, а также 14 марта 1930 г. посвящены главным образом германофильству С. Ф. Платонова, причем его «точные и откровенные» показания по этому вопросу вроде «моя связь с лидером национальной партии Германии, кандидатом в канцлеры Гетчем начинается с 1907 г., когда он был профессором Берлинского университета» {150} 150 Ульянов Н. С. Ф. Платонов. С. 43. , опять-таки, озадачивают. К чему такие подробности и такая откровенность на столь скользкую тему, да еще перед следователем-огэпэушником? Создается впечатление, что С. Ф. Платонов в эти первые недели и месяцы пребывания в тюремном заключении еще на что-то надеялся и, уж во всяком случае, пребывал в некоторой растерянности.

Согласно разработанному чекистами сценарию, речь должна была идти о создании С. Ф. Платоновым в 1927 году в недрах Академии наук контрреволюционной организации «Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России», целью которого являлось свержение советской власти и установление конституционного монархического строя во главе с бывшим учеником С. Ф. Платонова по Военно-юридической академии великим князем Андреем Владимировичем (1876–1956). Роль премьер-министра отводилась самому С. Ф. Платонову, министра иностранных дел — Е. В. Тарле, министра юстиции — В. Н. Бенешевичу.

14 марта 1930 г. начальник 2-го секретного отдела ОГПУ А. А. Мосевич составил официальное обвинение в отношении С. Ф. Платонова: «1930 года марта месяца 14 дня, я, полномоченный нач. 2 отд. секретного отдела (указать отдел) Мосевич А. А. (такой-то), допросив гр-на Платонова Сергея Федоровича] и рассмотрев следственный (дознания) материал на него, по коему гр. Платонов Сергей Федорович достаточно изобличается в том, что активно участвовал в создании и возглавлял контрреволюционную монархическую организацию, ставившую своей целью свержение советской власти и установление в СССР монархического строя путем склонения иностранных государств и ряда буржуазных общественных групп к вооруженному вмешательству в дела Союза. Руководил и участвовал в практической деятельности контрреволюционной организации, выражавшейся:

1) В организации сети нелегальных контрреволюционных кружков, занимающихся антисоветской пропагандой и созданием антисоветских кадров.

2) В контрреволюционном саботаже со специальной целью ослабления власти советского правительства.

3) В оказании помощи той части международной буржуазии, которая стремится к свержению советской власти.

4) В собирании и передаче сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государством тайной, иностранным государствам, т. е. преступлении, предусмотренном ст. 58 4, 58 5, 58 6, 58 10, 58 11, 58 14Уголовного кодекса, руководствуясь ст. 128 и 129 Уголовно-процессуального кодекса, постановил: