Петр Якир - Детство в тюрьме

* * *

Если уж очень нужно как-то определить "политическое лицо" П. Якира, то лучшим определением будет: АНТИСТАЛИНИСТ. Вот он вместе со своим двоюродным братом в 1938 г. в камере для "малолеток" Астраханской тюрьмы:

"Я спорил со своим братом, который говорил, что все, что происходит правильно. Мы сидим - правильно, родителей арестовали и расстреляли правильно, а Сталин - гений. Я же был против происходившего и видел корень зла в садисте, сидящем на престоле".

Больше, чем через 30 лет, в марте 1969 г. П. Якир возмутится кампанией "обеления и возвеличения" Сталина на страницах журнала "Коммунист", официального органа ЦК, и напишет письмо в редакцию (его, разумеется, не напечатают), в котором, перечислив преступления Сталина, назовет его "тягчайшим преступником нашей страны за всю ее современную историю". В письме напоминаются антисталинские решения съездов, антисталинские выступления Подгорного, Шелепина, Демичева, Суслова и показывается, насколько позиция журнала идет вразрез с этими решениями и словами. Вот другое письмо Якира - ответ на обвинение в "предательстве интересов Родины":

"Если бояться шума на Западе, мы должны раз и навсегда отказаться от критики, самокритики, открытой дискуссии, - от спора, в котором, как известно, и рождается истина. Моего отца, как и многих честных и безвинных* советских граждан, погубил сталинизм. Против сталинизма я и выступаю. Вы полагаете, что таким образом я позорю имя своего отца? К сожалению, сейчас наблюдается тенденция смешивать антисталинизм с антисоветизмом. Тем самым сталинщину отождествляют с Советской властью, - вразрез с духом и решениями XX и XXII съездов КПСС".

* "Безвинность" И. Якира в инкриминировавшемся ему бесспорна. - Ю. Т.

Петя Якир - один из тех, кто еще не утратил веры в "коммунизм с человеческим лицом". Выступая на поминках по А. Костерину, Якир с восхищением говорил о верности покойного писателя идеалам марксизма-ленинизма, но настоящего, очищенного от скверны и являющегося единственной альтернативой и капитализму, и сталинскому "социализму". "Это был человек, - сказал Якир о Костерине, - каким бы и я хотел быть, и каким бы хотел видеть своих родных и друзей".

П. Якир - оптимист. В своем открытом письме Андрею Амальрику он, отдавая дань "четкости, честности и беспристрастности" автора брошюры "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?", смелости его поступка, убедительному анализу в первой части, возражает против "оценки перспектив Демократического движения", данной Амальриком. Якир пишет:

"Хотя сейчас его (демократического движения - Ю. Т.) социальная база действительно очень узка, и само Движение поставлено в крайне тяжелые условия, провозглашенные им идеи начали широко распространяться по стране, и это есть начало необратимого процесса самоосвобождения".

В знаменитом телеинтервью 1970 года Петр Якир сказал:

"Нас, видимо, арестуют, потому что властям неугодны люди, которые критикуют их. Но дело в том, что обратно уже нельзя возвратиться. Нас не будет, но будут другие. Их уже сейчас много. Много молодежи, и все мыслящие люди в Советском Союзе никогда не вернутся к тому, что было. Будут бить, будут убивать, но, несмотря на это, люди будут думать по-другому".

* * *

По сравнению с описываемыми в книге временами, сейчас в Советском Союзе разгул демократии. По "новой", послесталинской истории тоже кое-что написано. Любознательному западному читателю из доступной литературы можно рекомендовать хотя бы "Мои показания" А. Марченко, "О специальных психиатрических больницах" П. Григоренко, "Хронику текущих событий", письма Л. Богораз о положении заключенных, "Кто сумасшедший?" Ж. и Р. Медведевых. А из официальных документов - акты психиатрических экспертиз. Читая все это (не перед сном, конечно), видишь, как далеко зашел прогресс. Не те масштабы, не те. Жить стало лучше, стало веселее. Один пример сопоставления с воспоминаниями Якира.

"Тех, кто признавался, направляли в спецколлегию областного суда, и они, по крайней мере, видели своих судей; тех, кто отрицал свою вину, пропускали через ОСО или спецтройку, которые являлись заочными внесудебными органами..."

Теперь нет ни ОСО, ни троек. Правда, тот, кто "не признаётся" в фиктивных политических преступлениях при отсутствии у следствия "материала", запросто может не увидеть своих судей: его могут заочно определить в тюремную психбольницу. Там он далее может иметь некоторые неприятности - его могут "лечить" химическим воздействием на организм, ему могут не давать бумаги и карандаша (как не дают, например, П. Григоренко). Но ведь через несколько лет его могут и выпустить оттуда - разумеется, при условии, если он изменит свои убеждения.

Три тыщи лет тому

У племени Му-му

Обычай был дарить детей языческому богу,

И гибли пацаны

Неясно, почему.

А теперь известно хоть, за что его и что ему.

Прогресс, ребята, движется куда-то понемногу,

Ну и слава богу!..

9. 12. 71 Юлиус Телесин

АРЕСТ ОТЦА. АСТРАХАНЬ

30 мая 1937 года. Накануне мы с отцом были на даче в Святошине, под Киевом. Зазвонил телефон; попросили отца. Разговаривал с ним Ворошилов:

- Выезжайте немедленно в Москву, на заседание Военного совета.

Была вторая половина дня. Отец ответил, что поезда на Москву сегодня больше не будет. Спросил разрешения вылететь.

- Не нужно. Завтра выезжайте первым поездом.

На следующий день в три часа пятнадцать минут дня отходил поезд на Москву. Я провожал отца. Настроение у него было тревожное: он знал, что в течение прошедших недель арестован ряд военачальников, в том числе и Михаил Николаевич Тухачевский.

На прощанье он мне сказал: "Будь настоящим, сын!"

Когда поезд тронулся, я увидел, как несколько людей в форме НКВД вскочили в предыдущий вагон (вагон-салон, в котором ехал отец, был последним).

Вернувшись домой, на киевскую квартиру (мне еще оставалось два экзамена за 7-ой класс), я попросил у мамы разрешения пойти погулять. Она меня просила вернуться не позже десяти вечера.

В 10 часов я распрощался со своими друзьями и подружками, которые гуляли в Мариинском парке, напротив нашего дома, и пошел домой. Милиционер, постоянно охранявший наш дом, ничего не сказал мне. Я обратил внимание, что во всех комнатах нашей квартиры горит свет и окна зашторены. Позвонил в дверь. Некоторое время никто не подходил, потом мужской голос спросил:

- Кто это?

Я ответил.

- А, Петя, - сказал голос, - дело в том, что у твоей мамы приступ и у нее врачи. Иди, еще погуляй.

Я возвратился в парк. Там ко мне пристали сербиянки - погадать; в присутствии моих друзей гадалка сказала: "Родителя своего ты больше никогда не увидишь. Предстоит тебе долгий-долгий казенный дом. Кончится все для тебя благополучно. Будет у тебя жена, двое детей".