Олег Казаринов - Обратная сторона войны

Старинные документы не передают эмоционального напряжения и ужаса, которыми сопровождаются любые кровопролития. Упоминающиеся в летописях «великая сеча» и «скорбь и плачь» напоминают, скорее, народный эпос, чем реальные исторические факты.

И это позволяет Войне надеть маску театрального пафоса.

Но кто посмеет сказать, что эти мелкие войны не несли с собой горе и страх? Кто скажет, что в них не горели деревни и города, что изнасилованные вдовы не рыдали над трупами своих детей, что изрубленные воины не посылали небесам свои последние мольбы и проклятия?

Чтобы избавиться от фальшивой театральности, недостаточно текстов Плутарха, в которых защитники Сиракуз «сокрушали все и всех на своем пути и приводили в расстройство боевые ряды», или упоминаний о дружиннике Саве, который «пробился на коне к шатру Биргера и подсек топором шатерный столб». Необходимо представлять, чего это стоило и как происходило. И здесь бесценными становятся дошедшие до нас описания, сделанные очевидцами. Несмотря на их сухость, они доносят те ярость и отчаяние, с которыми во все времена сражались люди.

Одно из них сделал непосредственный участник стычки 27 апреля 1521 года, когда знаменитый мореплаватель капитан-генерал Магеллан в последний раз обратился к своим матросам с ободряющими словами и первым ринулся на туземцев.

«Мы прыгнули в воду, доходившую нам до бедер, потому что шлюпки не могли подойти к самому берегу из-за скал и мелей». Нас было всего сорок девять человек, а одиннадцать остались для охраны шлюпок. Таким образом, некоторое расстояние мы прошли в воде, прежде чем достигли земли. Островитяне были в числе пятисот человек, разделенных на три отряда, которые тотчас же с ужасным криком напали на нас. Два отряда атаковали нас с флангов, третий — с фронта. Мушкетеры и арбалетчики стреляли издали в течение получаса, но не нанесли неприятелю никакого вреда, или по меньшей мере весьма незначительный, потому что хотя стрелы и пули пробивали их шиты, сделанные из довольно тонких дощечек, и ранили их в руки, но это обстоятельство не останавливало их, так как подобные раны не наносили им внезапной смерти, напротив, они становились все более смелыми и ожесточались. Превосходя нас в числе, они бросали в нас тучи тростниковых копий, колья, закаленные на огне, камни и даже землю, так что нам было очень трудно защищаться! Были даже такие островитяне, что метали окованные железом копья в капитан-генерала, а он, чтобы отвлечь их и напугать, приказал нескольким матросам пойти и зажечь их хижины. Это было тотчас же исполнено. Вид пламени еще более ожесточил их и привел в ярость. Часть их побежала к месту пожара, который поглотил от двадцати от тридцати домов, и убила на месте двух из наших людей. Казалось, вместе с яростью, с которой они бросились на нас, увеличивается и число их. Отравленная стрела ранила капитана в ногу, после чего он тотчас же приказал отступать медленно и в полном порядке. Но большая часть наших людей обратилась в бегство, так что нас осталось около капитана семь или восемь человек. Индийцы, заметив, что удары их направленные в голову или шею, не причиняют нам никакого вреда благодаря нашему вооружению, но что ноги наши оставались незащищенными, — направляли свои стрелы, копья и камни исключительно нам в ноги и в таком количестве, что мы не могли им противостоять. Бомбарды, бывшие у на на шлюпках, не принесли нам никакой пользы, так как мелководье не позволяло приблизиться к берегу. Мы постепенно отступали по воде, доходившей нам до колен, и все время сражались, и были уже от шлюпок на расстоянии выстрела из арбалета, когда островитяне, преследовавшие нас, были на таком близком расстоянии, что по пяти или шести раз бросали в нас одним и тем же копьем, поднимали его и снова бросали. Так как они знали нашего капитана, то направляли главным образом на него все удары. Они сбивали два раза у него с головы шлем, но он держался, а мы, в свою очередь, в очень малом числе бились по сторонам его. Это неравное сражение длилось около часу. Одному островитянину удалось в конце концов нанести капитану удар копьем в лоб. Капитан, рассерженный, пронзил его своим копьем, и оно осталось у него в теле. Капитан хотел вытащить шпагу, но это было невозможно, так как он был сильно ранен в правую руку. Островитяне, заметив это, все обратились против него, и один из них нанес такой сильный удар саблей в левую ногу, что он упал лицом вниз. В тот же миг островитяне бросились на него, — и вот каким образом погиб наш руководитель, наш свет и наша поддержка. Когда он упал, подавленный многочисленными врагами, то несколько раз оборачивался в нашу сторону, чтобы видеть, можем ли мы спастись. Так как среди нас не было ни одного не раненного и так как мы не имели ни малейшей возможности ни помочь ему, ни отомстить за него, то тотчас же вернулись на шлюпки, готовые к отправлению.

Своим спасением мы обязаны исключительно нашему капитану потому, что в тот самый момент, когда он погиб, все островитяне бросились к тому месту, где он упал».

Холодок по коже пробегает, когда читаешь подобные документы. Сразу представляются сотни воинственных индийцев, набросившихся на горстку солдат в доспехах: ужасные крики и вопли, стрелы, копья и колья, бьющие в незащищенные ноги, сплошным градом летящие в голову камни и пригоршни земли, залепляющей глаза, десятки домов, охваченные огнем, страх, при котором кажется, что число врагов увеличивается, паническое бегство, схватка по колено в воде, отчаяние при виде избиваемого, гибнущего командира…

А ведь это «всего-навсего» мелкая стычка!

Когда мне предложили написать книгу о вооружении и на исторических примерах сравнить различные его системы, я задумался.

В свое время мне довелось разрабатывать сценарий компьютерной игры во Вторую мировую войну. В ходе этой работы пришлось изучить и систематизировать огромное количество материалов о производительности заводов, возможностях средств связи и разведки, госпитальном обеспечении, мобилизационном ресурсе, снаряжении и медикаментах, структуре и организации войск, подготовке специалистов, военной топографии и уставах, способах борьбы с подпольем и партизанами, транспорте и пропускных способностях дорог, шанцевом инструменте и строительных материалах для фортификационных работ, климатических условиях и пр., пр., пр. Я уж не говорю о типах авиационных бомб, артиллерийских снарядов, морских мин и торпед, о тактико-технических характеристиках стрелкового оружия, ручных гранат, танков, самолетов, орудий, боевых кораблей и т. д. Это подразумевалось само собой.

Эти данные пришлось сравнивать и анализировать по всем воюющим в 1939–1945 гг. сторонам.