Руслан Скрынников - Иван III

Смута продолжалась на Руси четверть века и принесла неисчислимые бедствия народу. Традиционная оценка сводится к тому, что «феодальная» война закончилась победой «прогрессивных» сил, отстаивавших политическую централизацию, и поражением сил децентрализации. Олицетворением первых был Василий II, вторых — его удельные противники. А. А. Зимин попытался объяснить смуту столкновением крепостнического Центра с Севером, развивавшимся по предбуржуазному пути. В удельных князьях он увидел свободолюбивых противников московского деспотизма и татарского ига. Обе схемы плохо согласуются с фактами. Смута второй четверти XV в. была обычной княжеской междуусобицей, ничем не отличавшейся от междуусобиц в любой другой земле.

Удельные князья не раз занимали московский великокняжеский трон. Но их победа неизменно оборачивалась поражением, едва удельная дума и двор пытались оспорить первенство «великого» московского боярства и тем самым поколебать традиционную боярскую иерархию.

Княжич Иван много лет был соправителем отца. В это время начал складываться боярский круг, которому суждено было править государством вместе с Иваном III. К нему принадлежали князья Патрикеевы, князь Ряполовский-Стародубский с братьями, боярин Василий Шея-Морозов, Русалка-Морозов.

Полагают, что московская смута подорвала и разрушила удельно-вотчинный строй, привела к крушению обычного уклада отношений и воззрений (А. Е. Пресняков). Смута действительно уничтожила почти все удельные княжества в Московии. Удельные государи потерпели поражение. Но порядки раздробленности не были искоренены. Духовное завещание Василия II Темного возродило к жизни систему уделов. Следуя примеру деда, князь передал младшим сыновьям 12 городов. Дмитров, Углич, Руза, Вологда вновь превратились в столицы восставших из пепла удельных княжеств. Почва для новых раздоров была готова.

Княжич Иван получил от отца в удел Переславль-Залесский с округой. Переславль занимал особое место среди княжеских столиц. Титул подчеркивал первенство княжича среди прочих удельных владык. Но через два года Василий II отобрал переславский удел у наследника престола.

В 1458 г. у княжича Ивана родился сын. Московские летописи отметили это событие: «Февраля в 15 день, в среду на Феодорове неделе, егда начата часы пети, родился великому князю Ивану сын и наречен бысть Иван». День рождения совпал с днем памяти великомученика Федора Тирона, в первую неделю Великого поста. Некоторое время спустя, 24 февраля, церковь поминала Первое и Второе обретение главы Иоанна Предтечи. Иоанн Креститель и стал небесным покровителем Ивана Молодого, как назовут современники старшего сына Ивана III.

Тем временем участились набеги Орды на Русь. В 1454 г. сын хана Волжской Орды «Салтан царевич сын Седи Ахметьев» переправился через Оку у Коломны. Василий II поспешил отправить против татар четырнадцатилетнего сына Ивана с воеводой Федором Басенком. Воевода обратил татар в бегство и освободил полон.

Два года спустя Василий II отправил большую рать на Новгород. Поход завершился подписанием мирного договора в стане Василия II в селе Яжелбицы. Договор серьезно ограничивал суверенитет Новгородской республики. Новгород должен был выплатить Москве 10 000 рублей.

В 1460 г. Рязань подверглась нападению Большой Орды. Ахмат-хан «со всею силою» простоял у стен Рязани шесть дней. Москва немедленно отрядила на Оку наследника Ивана с войском. Опытный воевода мог бы преследовать отступающих татар и освободить русский город. Но Иван, очевидно, по приказу отца «тогды стоял у брега со многими людьми». Он должен был помешать татарам прорваться к Москве. Хан бежал в степи.

Правление Василия II подходило к концу, когда раскрыт был заговор сторонников серпуховского удельного князя Василия Ярославича. Князь томился в темнице в Угличе пять лет. Дети боярские из состава удельного двора решили силой освободить узника. Заговорщикам не удалось выполнить свой план. Они были арестованы и подвергнуты жесточайшей казни.

В 1462 г. Василий Темный заболел сухоткой. Как видно, он сам назначил себе лечение, приказав прижигать тлеющим трутом на спине и «на многых местах помногу, иде-же и не бе ему никоеа болезни». Великая княгиня тщетно пыталась воспретить прижигания. Больной не слушал советов. Раны загноились. Василий хотел принять монашеский сан, но ближние люди воспротивились этому. В ночь на 27 марта больной умер, «княжив лет без очию 16». В описании похорон значилось: «Бысть же тогда в граде Москве и рыдание велико зело», плакали князья и вельможи, старые и юные, богатые и убогие, «паче же реку и младенцы». Свидетельство об общем плаче народа и младенцев было литературным штампом. Приличную случаю эпитафию не сочинил ни один летописец, а между тем князь 37 лет правил Русью. Его княжение было несчастливым для Руси.

Подле записи в монастырской книге о кончине князя было приписано несколько строк: «Июда душегубец, рок твой пришед».

Иван III, взойдя на трон, не спешил с нововведениями. В точном соответствии с завещанием отца он передал четырем братьям назначенные им 12 городов в удел. 14 самых крупных городов получил сам Иван III.

Новый государь ознаменовал свое правление чеканкой золотых монет. Наладили чеканку итальянские денежные мастера. Образцом послужили золотые дукаты венгерского короля Матвея Корвина. На монетах изображен был воин с секирой, а на другой стороне отчеканены имена Ивана III и его наследника, четырехлетнего Ивана Молодого. Подле его имени означен был титул великого князя. Чеканка золотых была вскоре же прекращена.

Первые годы правления Ивана III бедны событиями, а точнее, бедны источниками. Тем более интересны записи авторов Ермолинского летописца с детальным описанием деяния новой администрации. Главные перемены коснулись землевладения ярославских князей. В итоге князья «простилися со своими «отчинами» навек, подавали их великому князю Ивану Васильевичу, а князь великий против их «отчины» подавал им волости и села».

Главной целью такого обмена было привлечение местной знати на службу московскому князю.

Дьяк Алексей Полуектов, как повествует местный летописец, из старины печаловался князю насчет Ярославской земли, «чтобы «отчина» та не за ними (ярославскими князьями) была». Полуектов служил Ивану III, и через четыре года он подвергся опале на долгих шесть лет.

Летописец хорошо знал среду, которую описал. Он побаивался мести и зашифровал имя главного «созирателя (соглядатая, сборщика) Ярославской земли» с добавлением литореи — «бо во плоти суще цьятось» (дьявол»).

Слово «сущий» считали фамилией московского посланца. Но это не так. «Иоанн Агафонович сущей дьявол во плоти» — видимо, таким был первоначальный текст.