Андрей Васильченко - 100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Была уже поздняя ночь, когда мы, физически и психически истощенные, прибыли в Пецель. Солдаты отправились на постой, чтобы выспаться, — сон им был просто необходим. Тем временем мы, офицеры, направились в замок, куда нас причащал генерал-полковник Билльницер, командир дивизиона самоходных артиллерийских установок, удерживающих окрестности Будапешта. Дьёрдь Козма, командир одной из групп доставил сообщение о прекращении боев под Тюцбереком. Наша часть была измотана и сильно потрепана. Она нуждалась в отдыхе. На это Билльницер ответил: «Мы не должны позволить русским разгуливать по Будапешту».

Крепко спавшие солдаты должны были срочно просыпаться. Посреди ночи во влажном, холодном мраке мы должны были возводить укрепления, чтобы отражать атаки русских».

Защитники Пештского плацдарма уже к концу ноября лишились всех резервов. Все предпринятые контратаки были нелепыми импровизациями, которые тут же гасились советскими войсками. На тот момент резерв 1-й танковой армии состоял из руководимого Кальманом Рапчаньи батальона «Марика», который насчитывал 40 солдат, две команды истребителей танков и сотни ополченцев, специально подвезенных на грузовых автомобилях.

Венгерское самоходное орудие «Нимрод»

Бои между сражавшимися сторонами были очень кровопролитными. Все несли большие потери. Так, например, разгромленная под Надьрарадом (Ордая-Гросвайрдайн) 12-я резервная дивизия с трудом восстановила свою прежнюю численность. К середине ноября она опять потеряла более половины всей пехоты. Огромные потери понесла насчитывавшая 4 тысячи человек 10-я пехотная дивизия. В первой половине декабря она была почти полностью уничтожена, из каждого полка, входившего в ее состав, с трудом можно было сформировать хотя бы полноценный батальон. Ситуация в немецких частях была немногим лучше. Но в этом не было ничего удивительного, так как обе венгерские дивизии приняли на себя острие советско-румынского удара. В венгерских частях началось моральное разложение солдат. Их боевой дух вызывал у немцев изрядные опасения. Журнал боевых действий группы армий «Юг» сообщал, что 12 ноября свои позиции покинули 100 солдат 12-й резервной дивизии. Всего же за период с 22 ноября по 4 декабря 1944 года из 10-й и 12-й венгерских дивизий дезертировало и перешло на советскую сторону около 1200 военнослужащих. В большинстве своем это были солдаты, которые были сведены в роты после полнейшего разгрома их прежней части. Выжив в прошлой мясорубке, они не намеревались погибать в новых боях. Особенно часто упоминания о подобных инцидентах встречались в немецких документах. В итоге складывалось впечатление, будто бы сражались только немцы. При этом германские офицеры совершенно забывали, что более 60 % сражавшейся на этом плацдарме пехоты было венгерской! Венгерские парашютисты, 6-й, 8-й, 38-й пехотные полки, 1-я танковая дивизия, 10-й разведывательный батальон были теми воинскими формированиями, которые снискали уважение у немецких солдат. Само немецкое командование неоднократно выражало им личную благодарность. Дезертирство было характерным явлением для сводных частей, там же, где офицеры и солдаты знали друг друга давно, подобные проявления были редкостью. 12-я резервная дивизия была сама по себе сформирована наспех. К тому же она была почти полностью уничтожена во время Дебреценского сражения. В начале ноября 1944 года она была, по сути, сформирована заново. 10-я пехотная дивизия в конце октября получила пополнение в количестве 2 тысяч человек, но все они были плохо подготовленными к войне новобранцами. В дезертирстве венгров нет ничего удивительного, если учесть, что на целую дивизию приходилось лишь 7 легких пулеметов. Подобные слабо вооруженные части уничтожались в первые же часы сражения. В итоге венгерские части предпочитали противостоять румынским наступающим войскам — в данном случае перебежчиков было значительно меньше. Не исключено, что сказывалась давнишняя нелюбовь обеих наций друг к другу.

8 ноября Малиновский пополнил свежими силами 7-ю гвардейскую армию, а также придал группе Плиева танки. Эти силы должны были наступать в направлении Ишасега и Хатвана. Оборону на этом участке держали 13-я танковая, 4-я венгерская, 46-я немецкая пехотные дивизии и части 18-й дивизии СС. Всего же им предстояло обороняться на участке фронта шириной 5 километров. Но первый же удар Красной Армии в направлении Ацёда и Хатвана поставил оборону группы армий «Юг» в критическое положение. Многие из принудительно набранных в состав 4-й полицейской моторизованной дивизии СС и 18-й моторизованной дивизии «Хорст Вессель» солдат почти тут же обратились в бегство. Часть из них предпочла сдаться в плен красноармейцам. Немецкое командование предпочло дать этим событиям следующее объяснение: «18-я моторизованная дивизия СС была составлена из тревожных батальонов, в большинстве своем набранных из числа фольксдойче, проживающих на территории Венгрии… вооружение осуществлялось из расчета 18 человек на одну винтовку».

В такой ситуации нет ничего удивительного в том, что в рядах неподготовленных, плохо вооруженных эсэсовских солдат возникла паника, когда в их окопы ворвались Т-34. Но немецкое командование решило возложить вину за произошедшее именно на этих солдат. В итоге Фрисснер писал Гудериану следующие строки: «Когда в 4-й полицейской моторизованной дивизии СС был убит штурмфюрер, его люди тут же разбежались. 18-я моторизованная дивизия и вовсе сплошное недоразумение».

Принимая во внимание, в каком критическом положении находилась 12-я резервная дивизия, в первой половине ноября 1944 года она получила подкрепление в количестве 2 тысяч пехотинцев и 20 пушек. Это было сделано для того, бы эта дивизия хотя бы на недолгое время смогла прикрыть дорогу на Будапешт с северо-востока. Ей предстояло оживать участок фронта Пецель — Ишасег — Дань.

Однако этих мер оказалось недостаточно, а потому 13 ноября дивизии был придан венгерский парашютно-десантный батальон. Слава о его командире Эдёмере Ташшоньи облетела все венгерские части, где он слыл не иначе, как «сорвиголова». 15 ноября венгерские парашютисты получили подкрепление в размере 600 человек. Десантный батальон удерживал участок фронта шириной 6 километров. Благодаря хорошо организованной артиллерийской подготовке им удалось отбить не одну советскую атаку.

Но однажды советская пехота смогла пробиться в окопы к венгерским десантникам. Ташшоньи так вспоминал об этом событии: «Я обратился к немецкому наводчику артиллерийского огня. «Огонь на поражение в контрольную точку А!» — «Но ведь это ваши собственные позиции» — «Вас не должно это волновать». Я посмотрел на часы. Через 17 секунд огонь из 52 орудийных стволов обрушился буквально перед нашими позициями. Залп повторился через несколько минут. Он полностью смял русскую пехоту, вплотную подошедшую к нам. Потом, когда нам удалось отбить эту атаку, парашютисты говорили мне, что не знали, что это была наша собственная артиллерия. Некоторые из них видели, как по воздуху летали тела русских солдат. Только чудом во время этого самоубийственного обстрела наша рота потеряла лишь семь человек убитыми и еще нескольких раненными. Большинство же солдат засыпало землей после первого же залпа, поэтому они остались невредимыми».