Лин Паль - Все тайны Третьего Рейха

Для себя весь ход процесса он предсказал заранее, о чем не забыл упомянуть в заключительной речи: «Некоторые из моих товарищей, присутствующих здесь, могут подтвердить, что в начале судебного разбирательства я предсказал следующее: первое, что появятся свидетели, которые под присягой дадут ложные показания, создав при этом наиблагоприятнейшее впечатление и сохранив честнейшую из репутаций. Второе, что следует принять во внимание, что суд получит показания, данные под присягой, содержащие ложные сведения. Третье, что некоторые из немецких свидетелей вызовут у подзащитных удивление и недоумение. Четвертое, что некоторые из подзащитных будут вести себя весьма странно; делать бесстыдные заявления в адрес фюрера; обвинять в преступлениях собственный народ; обвинять друг друга…»

Своих обвинителей он прямо обвинил в использовании запрещенных методов ведения следствия, применении специальных препаратов, которые и вынудили людей себя оклеветать: «Последний момент имеет огромное значение в связи с деятельностью персонала немецких концентрационных лагерей, не поддающейся иначе никакому иному объяснению. Сюда же следует отнести ученых и врачей, выполнявших на заключенных эти ужасные и жестокие эксперименты. На такие действия нормальные люди не способны, тем более врачи и ученые…»

Нет, он так и не поверил, что с живых людей можно сдирать кожу, делать из нее абажуры и топить евреями крематорские печи. Гесс провел слишком много времени в английской тюрьме. Пожалуй, больше чем все, кто оказался рядом с ним на одной скамейке подсудимых, он был оторван от реальности. Вся практически мировая война прошла мимо Гесса. В виновность Гитлера он отказывался верить, впрочем — как и в виновность многих людей из его окружения. В конце дозволенной ему речи (которую пришлось союзникам прерывать, ибо Гесс никак не желал ее прекратить) он был предельно честен с судьями и тверд духом: «Много лет своей жизни я проработал под началом величайшего сына моего народа, рожденного впервые за тысячи лет его истории. Даже если бы это было в моей власти, я бы не захотел вычеркнуть этот период из своей памяти. Я счастлив, что выполнил свой долг перед народом — свой долг немца, национал-социалиста, верного последователя фюрера. Я ни о чем не сожалею. Если бы мне пришлось начинать все сначала, я бы сделал все то же самое. Даже если бы я знал, что в конце меня ждет смерть на погребальном костре. Что бы люди ни делали, в один прекрасный день я предстану перед судом Вечности и буду держать ответ перед Ним, и я знаю, что Он сочтет меня невинным». Очевидно, Гесс предполагал, что первая веревка на этом процессе сломает его шею. Гесс заблуждался. Суд приговорил его к пожизненному заключению. Из живых сподвижников фюрера, из его ближайших соратников на Нюрнбергском процессе был представлен только Геринг. Гиммлер и Геббельс к тому времени были уже мертвы. Один из них оказался предателем, второй продемонстрировал необычайную степень верности.

Как уже упоминалось, Гиммлера ввел в круг будущего фюрера Рудольф Гесс. Его протеже был мистически настроенным молодым человеком из вполне интеллигентной семьи. Эта мистическая окраска его ума никого ничуть не тревожила — казалось, Гиммлер ничем от прочих не отличается, разве что исполнительнее прочих. Он вполне разделял все ведущие идеи партии, только вот верил в магию. Никому эта его вера не мешала. Гитлера так даже забавляло, насколько Генрих суеверен. Фюрер любил над ним подшучивать, впрочем, совершенно беззлобно.

Гесс сначала пристроил Гиммлера при себе, а потом Гитлер, желая хоть как-то вознаградить неутомимого партийного труженика, вверил ему личную охрану. Может быть, Гитлеру было неловко: остальные старые партийцы имели какие-то должности, а Гиммлер оставался на подхвате, хотя во время путча именно Гиммлер нес знамя партии. Гиммлер любил Адольфа и был готов за него умереть. Так что передача личной охраны Гиммлеру была, прежде всего, знаком особого расположения и доверия. Гиммлер никогда не жаловался, что его обходят другие, более предприимчивые. Он молча терпел. Терпел и ждал своего часа. И вот — дождался. Охранные отряды, которые получил Гиммлер, имели свою историю. Они возникли из штросструпп в 1925 году и получили название шутцштаффель (или СС), то есть охранный отряд, и руководителем эсэсовцев стал Шрек. Теперь форма выглядела так: коричневая рубашка (каковую носили все члена НСДАП) и черный галстук (этим СС отличались от остальных). На голове они носили черную фуражку с серебристой мертвой головой, о каковой один из эсэсовцев высказался так: «На наших черных фуражках мы носим черепа и кости в назидание нашим врагам и в знак готовности ценой собственной жизни защищать идеи нашего фюрера».

Сначала эсэсовцев было всего восемь человек, но Шрек развил такую бурную деятельность, что уже скоро такие отряды появились во всех региональных отделениях НСДАП. Как пишет исследователь истории СС Хене, «21 сентября 1925 года он разослал региональным отделениям НСДАП свой циркуляр № 1, в котором призвал организовывать отряды СС на местах. Партийным органам предлагалось формировать небольшие боеспособные элитные группы (командир и 10 подчиненных), только Берлину выделялась повышенная квота — 2 руководителя и 20 человек. Шрек внимательно следил за тем, чтобы в СС попадали только специально отобранные люди, соответствующие нацистскому представлению о сверхчеловеке. Набиралась в основном молодежь, то есть лица в возрасте от 23 до 35 лет. Новобранцы должны были обладать „отменным здоровьем и крепким телосложением“. При поступлении им надлежало представить две рекомендации, а также полицейскую справку о проживании в течение последних 5 лет в данной местности. „Кандидатуры хронических пьяниц, слабаков, а также лиц, отягощенных иными пороками, — не рассматриваются“, — гласили „Правила СС“».

Гитлер готовится освятить штандарты новых подразделений «кровавым знаменем», с которым партийцы шли на «пивной путч»

Оказалось, что созданные Гитлером отряды необычайно продуктивны в работе партии. Они не один раз спасали членов НСДАП от провокаций со стороны наиболее активных и непримиримых соперников — коммунистов.

Впрочем, Шреку не удалось долго руководить своими отрядами, скоро, весной 1926 года на родину вернулся прежний руководитель Берхтольдт, и он снова встал во главе охраны Гитлера. Именно в этом году фюрер прилюдно назвал отряды СС элитой партии, а летом того же года на Втором съезде НСДАП торжественно вручил Берхтольду самую священную реликвию — «знамя крови».