Джек Коггинс - Эволюция вооружения Европы. От викингов до Наполеоновских войн

Последовали новые маневры и контрманевры. Под Нюрнбергом две армии сошлись лицом к лицу, шведы закрепились в городе, а Валленштейн угрожал им из укрепленного лагеря в двух или трех милях от города. Начавшиеся болезни и недостаток провианта заставили Густава предпринять попытку штурма лагеря, чтобы таким образом выйти из тупика. Несколько часов его лучшие части, состоявшие из шведов, финнов и шотландцев, штурмовали высоту, которая была ключом к позициям Валленштейна, но каждый раз их атаки бывали отбиты. В конце концов король отдал приказ прекратить штурм, потеряв около 4000 ветеранов; шведы отступили, оставив в городе сильный гарнизон. Несколько дней спустя Валленштейн, войско которого понесло почти такие же потери, что и шведы, тоже свернул свой лагерь.

Ближе к концу года, когда большинство армий переходило на зимние квартиры, Густав передислоцировался в Лейпциг. Армия Валленштейна закрепилась вокруг селения Лютцен и в нем самом, и именно здесь 15 ноября 1632 года король вступил в свою последнюю битву. Имперские войска насчитывали, по всей вероятности, около 20 000 человек — и еще около 8000 человек под командованием Паппенхайма были расквартированы поблизости, готовые прийти на помощь. Когда стало известно о наступлении шведов, эти войска были подняты по тревоге, но не успели подойти к началу сражения. Валленштейн выстроил свои войска параллельно дороге на Лейпциг, правый фланг их опирался на подожженный Лютцен. Его пехотинцы были сгруппированы в пять больших прямоугольных «ратей», с мушкетерами на каждом углу — знакомый нам строй «крепости с бастионами». Четыре из этих «ратей» находились в центре, а одна располагалась ближе к Лютцену. Кавалерия располагалась на каждом из флангов, причем на левом фланге было оставлено место для войск Паппенхайма. Вся артиллерия была сведена в две батареи — одна расположилась перед центром всего строя, а другая около Лютцена.

Войско короля было построено почти так же, как и в сражении под Брейтенфельдом. Силы противников количественно были почти равны, хотя большинство исследователей считает, что имперские войска преобладали.

Утро сражения было чрезвычайно туманным, и лишь часам к одиннадцати развиднелось настолько, что артиллеристы обеих сторон смогли открыть огонь. Орудия грохотали около часа, и вспышки оранжевого огня в тумане высвечивали первые ряды противников. Затем к туману добавились клубы порохового дыма и гарь сожженной деревни; Густав отдал приказ наступать. Он лично повел в бой своих кавалеристов правого фланга, смял передовое прикрытие неприятеля и привел назад свою конницу. Герцог Саксен-Веймарский Бернгард, командуя левым флангом, тоже добился успеха, но стоявшая по центру пехота, хотя и захватила почти все орудия неприятеля, была все же вынуждена отступить. Получив донесение об этом, король повел на помощь отступавшей пехоте кавалерийский полк. В густом тумане, перемешанном с дымом, он потерял из виду своих людей и, оставшись только с тремя своими приближенными, наткнулся на отряд неприятельской конницы и был убит.

Один из его спутников смог избежать гибели или плена и сообщил Бернгарду, что командование перешло к нему. Известие о гибели короля — которое во многих случаях становилось причиной отступления, если не бегства, — лишь разожгло ярость шведов. Бернгард отдал приказ о новой атаке, и, когда противники снова сошлись в бою, из мрака вынырнул передовой эскадрон Паппенхайма. Появление этого яростного генерала-кавалериста заставило шведский правый фланг несколько отступить, но тут Паппенхайм был убит, и становящееся стихийным сражение распалось на серию ожесточенных локальных схваток отдельных групп, натыкающихся друг на друга в густом смоге. Всю вторую половину дня сражение перекатывалось с одной стороны дороги на Лейпциг на другую; батареи Валленштейна переходили из рук в руки по крайней мере пять раз. Но шведы не отказывались от надежды на победу. Герцог Бернгард бросил в бой последнюю бывшую у него в резерве бригаду, и это последнее усилие заставило имперские войска отступить. Когда сгустился ночной мрак, они начали общий отход, но на этот раз им на пятки Густав уже не наступал. Гибель вождя не только лишила шведов плодов их победы, но и изменила всю военно-политическую ситуацию. Останься Густав в живых, можно было не сомневаться в том, что он стал бы полным владыкой всей Германии. Безусловно, затем он столкнулся бы с Францией, а Ришелье, поддерживавший его значительными средствами, имея в планах потом прибрать к рукам империю и Испанию, не смог бы долго противостоять мощной коалиции из объединенной Германии и скандинавской империи Густава.

Его смерть стала трагедией для народа Германии, поскольку без этого решительного вождя война продолжалась еще целых шестнадцать лет. Армии шведов, французов, саксонцев, баварцев, австрийцев, испанцев и голландцев наступали и отступали, прокатываясь по странам, которые некогда были самыми процветающими и населенными в Европе. Гремели сражения в Испании и Италии, а однажды наступавшие дошли почти до самого Парижа. И только когда все воюющие стороны истощили свои последние резервы, война наконец-то прекратилась. Некоторые из стран, участвовавшие в ней, сумели отхватить себе немалые территории, но все эти земли теперь лежали в мерзости запустения.

Что же касается шведов, то ко времени сражения при Лютцене многие из ветеранов Густава уже были мертвы — пали под Брейтенфельдом или на склонах так и не взятых укреплений Валленштейна у Альте-Весте или умерли от эпидемий, свирепствовавших во всех армиях. Последняя из армий, построенная по былому образцу тактики Густава, сгинула в губительной атаке Бернгарда на укрепления под Нордлингеном в 1634 году.

Даже при Лютцене одна бригада еще называлась «шведской», поскольку была укомплектована одними только шведами, — но по мере продолжения войны в ее рядах можно было обнаружить все меньше и меньше шведов и все больше и больше солдат других народов. По мере их преобладания, без твердой указующей руки короля и его доминирующей личности, дисциплина в шведских частях начала падать. Тесные узы, объединявшие рядовых солдат и офицеров с монархом, распались, и шведские солдаты теперь ни в чем не превосходили своих противников. Но шведские военачальники все еще выигрывали крупные баталии, а шведская тактика боя, как и их великолепная артиллерия, не знала себе равных. Уже одного этого было достаточно для того, чтобы сохранить приобретенную шведами репутацию вплоть до конца Тридцатилетней войны. Вестфальский мир 1648 года, покончивший с этой кровопролитной войной, Швеция подписала как великая держава.