Джек Коггинс - Эволюция вооружения Европы. От викингов до Наполеоновских войн

«Я заклинаю вас, — писал Кромвель, — быть как можно более осмотрительным при назначении офицеров кавалерии… Если вы назначите на должности офицеров кавалерии набожных людей, то за ними пойдут честные люди… Я скорее предпочел бы офицера в простой сермяге, который знает, за что он сражается, и предан тому, что он знает, человеку, которого вы называете джентльменом, у которого нет ничего за душой».

Новый полк, сформированный из непьющих и неругающихся солдат под командованием облаченных «в простую сермягу» офицеров, вскоре показал, на что он способен. При Грантаме (май 1643 года) Кромвель наголову разбил вдвое превосходящее по численности войско противника, выиграв вскоре после этого битву при Гейнсборо (июль 1643 года). В январе 1644 года за одержанные победы ему было присвоено звание генерал-лейтенанта могущественной Восточной ассоциации, а в июне он командовал силами в 3000 человек под Йорком. В сражении при Марстон-Муре Кромвель командовал всей кавалерией Восточной ассоциации, которая вместе с шотландской конницей под командованием Лесли образовала левое крыло армии парламента. После стояния друг против друга без движения в течение нескольких часов роялисты, решив, что в этот день сражения не будет, спешились, а Руперт направился к своей карете. Это не ускользнуло от острого взгляда Кромвеля, и он тут же пошел в атаку. Ошеломленные всадники первой линии роялистской кавалерии были оттеснены назад, хотя характер местности требовал постепенного введения в бой парламентской кавалерии. Руперт, разъяренный тем, что его захватили врасплох, подтянул вторую линию и, в свою очередь, оттеснил воинов Кромвеля, но в этот момент во фланг ему ударил Лесли со своими шотландцами. Разгорелась ожесточенная кавалерийская схватка, окончившаяся бегством доселе непобедимых конников принца. Предоставив шотландцам преследовать разбитых врагов и удержав своих собственных людей от погони, Кромвель смог прийти на помощь правому флангу и центру, оказавшимся в трудном положении. Его своевременное появление на правом фланге разметало роялистскую конницу, и вся тяжесть битвы обрушилась на пехоту принца, которая упорно сражалась до тех пор, пока не пала или не обратились в бегство. Согласно преданию, именно при Марстон-Муре Руперт впервые дал победоносным воинам Кромвеля прозвище «железнобокие».

Пикинер

Кавалерист армии парламента

Результаты усилий Кромвеля по совершенствованию войск, находящихся под его командованием, были столь очевидны, что в январе 1645 года палатой общин был издан указ, предписывающий создание регулярной армии в 22 000 человек — 14 400 пехотинцев и 7600 кавалеристов. Пехота должна была быть сведена в двенадцать полков, каждый из них должен был состоять из десяти рот по 120 человек. Семьдесят восемь человек из каждой роты были мушкетерами, а сорок два — пикинерами. Кавалерия в этой армии «нового образца» была сведена в одиннадцать полков, каждый из которых состоял из шести эскадронов по сто человек. Вооружены же они были по образцу воинов Густава: шлем с назатыльником типа «раковая шейка», кираса, два пистолета и палаш. Имелась в этой армии также и тысяча драгун, вооруженных легким мушкетом, но без кирасы. Они составили один полк из десяти эскадронов.

Артиллерия этой армии со временем стала насчитывать пятьдесят шесть пушек, не считая мортир, в ней также имелось небольшое саперное подразделение.

«Новый образец» на деле был просто моделью реорганизованной армии с более регулярной платой воинам, облаченным в красные мундиры (традиционный цвет мундиров британской армии, как утверждается, восходит именно к тем временам). Кромвель и те люди, которые настаивали на переходе к армии «нового образца», были индепендентами, добровольцы же, вступившие в ее ряды, представлялись стороннему наблюдателю просто сектантами, гораздо более озабоченными свободой вероисповедания, чем платой или возможностью вволю пограбить.

«Я собрал таких людей, — похвалялся впоследствии Кромвель, — которые испытывали страх только перед Богом и более или менее представляли себе, за что они сражаются, и должен сказать, что с этого момента они никогда не были побеждены…»

Новая армия, хотя еще и не полностью организованная и оснащенная, получила возможность продемонстрировать, чего она стоит, уже летом того же года, когда 14 июня две армии сошлись под Нейзби, готовые к решающей битве. Король смог привести сюда только 7500 человек — 4000 кавалеристов и 3500 пехотинцев. Ему противостояло 6500 кавалеристов и 7000 пехотинцев. Противники выстроились принятым тогда образом — пехота с артиллерией в центре и кавалерия на обоих флангах.

Роялисты пошли в атаку, и, когда мушкетная пуля ранила в плечо Генри Айртона, который командовал кавалерией левого фланга парламентской армии, Руперт воспользовался возникшим при этом замешательством и смог вытеснить ее с поля битвы. Такое же замешательство последовало за успехом солдат Руперта, которые гнали людей Айртона до самого Нейзби, где и предприняли неудачную попытку захватить обоз противника. Тем временем королевская пехота, на виду у самого короля, предприняла яростную атаку на пехоту противника. «Пехотинцы каждой из сторон вряд ли видели друг друга то тех пор, пока не сблизились на дистанцию мушкетного выстрела, почему и успели дать один только залп; а потом принялись работать шпагами и прикладами мушкетов, чем нанесли изрядный урон противнику; насколько я мог видеть, их знамена пали наземь, а ряды пехоты совершенно смешались» ( Уокер. Исторические заметкй).

Кромвель же, в свою очередь, заставил отступить правый фланг роялистов, но вместо того, чтобы преследовать бегущего противника всеми своими силами, он отрядил для этого три полка, а оставшиеся в его распоряжении воины по его команде развернулись против фланга роялистской пехоты. Король уже был готов повести свою гвардию на помощь центру, когда шотландский граф схватил его лошадь под уздцы. Выругавшись, он воскликнул: «Вы что, хотите найти свою смерть?» — и развернул королевскую лошадь, его примеру последовали его люди, и, прикрывая короля, они покинули поле брани.

Отважная роялистская пехота, теснимая теперь с фронта, фланга и тыла, поняв, что сопротивление совершенно бесполезно, стала сдаваться сотнями. В этот момент на сцене снова появился Руперт, но его люди уже не могли держать строй, а кони еле двигались. Увидев, что пехоте уже ничем нельзя помочь, он тоже оставил поле битвы, преследуемый «железнобокими». Спаслось лишь около 1500 воинов короля, потерявших все свои орудия, обоз и знамена.